Если бы английский мореплаватель внимательно прочел относящиеся к Колхиде разделы «Географии» великого античного географа Страбона (а ему не помешало бы ознакомиться с этим важным источником, прежде чем отправляться в плавание), то он, вероятно, с удивлением обнаружил бы, что использованные им приемы дешифровки мифических иносказаний были хорошо известны уже в далекой древности. Среди населявших Колхиду народностей Страбон особо выделяет могущественное племя соанов (сванов), которое занимало вершины Кавказа, возвышающиеся над Диоскуриадой (греческий город на побережье Черного моря). По его словам, жители страны соанов добывают золото в горных потоках, «ловя его решетами и косматыми шкурами». «Отсюда, говорят, и возник миф о золотом руне», — заключает Страбон свой краткий экскурс. Конечно, слухи о колхидском золоте могли сыграть известную роль в формировании мифа о походе аргонавтов и в конце концов привели к тому, что его центральные эпизоды были локализованы именно в этой стране. В нашем распоряжении имеются, однако, факты, которые можно расценивать как прямое указание на то, что в своей первоначальной форме миф не был связан с Колхидой и само царство Ээта как конечная цель плавания аргонавтов еще не занимало какого-то точно определенного места на карте тогдашнего Древнего мира.

Дело в том, что во многих источниках по истории знаменитого похода, в том числе и в наиболее ранних, страна, в которую направляет свой путь экипаж «Арго», называется не Колхида, а Эя. Иногда оба эти названия чередуются друг с другом или даже ставятся рядом как взаимодополняющие понятия. Так, у Геродота мы встречаем выражение, которое можно понять как «Эя, которая в Колхиде», или просто «Эя Колхидская». Более поздние греческие авторы, чтобы найти какой-то выход из этого затруднительного положения, сочли за лучшее разграничить эти понятия, признав Колхиду страной, подвластной царю Ээту, а Эю — городом, столицей Колхиды. Именно так поступил, например, наш старый знакомый Аполлоний Родосский. Однако в действительности задача не решается так просто, как этого хотелось бы Аполлонию.

В древнейшем из всех известных нам теперь вариантов греческого литературного языка — так называемом гомеровском диалекте — слово «Эя» (букв. — Айа) имеет определенный смысл. Оно используется здесь в значении «земля», «страна» (например, «ахейская земля», «фракийская земля»), заменяя более употребительный вариант того же слова — «гайа». Очевидно, и в древнейших из дошедших до нас версий мифа об аргонавтах название Эя мыслилось именно как название страны или земли, а отнюдь не как название города.