- Никого вы не стесните, - запротестовал Гордон. - И я чувствую себя виноватым перед вами. Как-никак, я испортил вам утро, так позвольте теперь предложить вам обед, так. сказать - во искупление. А если все дело в ваших ужасных синих туфлях, так не волнуйтесь: то, как одевается Фанни Мортон, пожалуй, - самое несуразное, что я видел в своей жизни. Ваших туфель на ее фоне никто и не заметит... Сэлли, накройте на пятерых, - перевел он взгляд на экономку. - Простите мою резкость. Я думаю, вы сможете предложить гостям что-нибудь из ваших кулинарных шедевров.

Экономка расплылась в улыбке, и взгляд ее, обращенный к своему боссу, был полон обожания. Она тотчас же принялась утверждать, что ему не за что извиняться, и наконец удалилась, сияя. А Джейн продолжала задумчиво разглядывать Гордона. Тот слабо улыбнулся.

- Не слишком я вас шокировал, а?

- Мистер Стенли, пять минут назад вы обозвали меня стервятником...

- Но вы, однако, не остались в долгу.

-...Затем вы начали уличать меня в лести, а теперь приглашаете отобедать с вами. Я нахожу все это вместе несколько труднодоступным для понимания.

- Такой вот я загадочный, - Гордон ухмыльнулся, - иррациональный и эксцентричный. Но что тут поделаешь, нельзя ведь попрекать бедного калеку, сидящего в инвалидном кресле... Если хотите, можете об этом написать, добавил он злорадно.

- Видите ли, я пришла сюда не для того, чтобы вы оттачивали на мне свое остроумие, мистер Стенли. Я выполняю работу...

- А заодно оттачиваете на мне свое красноречие, не так ли? - Он смотрел на нее насмешливо.

- Ну знаете... - Джейн поджала губы.

- Послушайте, сдается мне, что вы сделали строгую прическу и приняли сугубо официальный вид, чтобы отбить у меня желание полюбоваться вашей фигуркой, как это было в прошлый раз, - сказал он с иронией. - Однако же опасность все еще не миновала. Есть шанс, что мы узнаем друг друга лучше. Ну да ладно. Пообедайте с нами, и вы сможете увидеть другую сторону моей жизни - если хотите. Давайте сейчас бросим это интервью и займемся им позже. - Джейн кивнула. Ее щеки слегка порозовели. - Вот и славно. Я вижу, мы поняли друг друга, - сказал он с довольным видом и покатил свое кресло к выходу, но возле двери притормозил. - Только после вас, мисс Милред.

Позади дома, в застекленной оранжерее, был накрыт круглый стол. Он стоял среди буйной растительности, под сенью лимонных и манговых деревьев, на берегу маленького искусственного прудика. Джейн подумалось, что здесь поработал искусный садовник и наверняка какой-нибудь талантливый ландшафтный дизайнер.

Стол был покрыт льняной скатертью, возле каждого прибора лежала салфетка с ярким узором из крупных желтых, зеленых и белых цветов. И там же - белоснежный тончайший фарфор, ножи и вилки с бледно-желтыми костяными рукоятками, тяжелые темно-зеленые бокалы. Веселый, праздничный натюрморт, так контрастировавший с мрачной промозглой погодой за окном.

И замечательная компания. Тед и Фанни Мортон - супружеская пара средних лет. Он был владельцем картинной галереи, она - художницей. Джейн слышала о них, а теперь имела возможность увидеть воочию. Тед Мортон - полный, невысокий мужчина, с густым голосом и заразительным смехом, Фанни же, напротив, - худая и бледная, с тонким нервным лицом, в нестерпимо яркой одежде, обремененная множеством блестящих украшений.

Элизабет Уоллес - "Зовите меня Бетси", - немедленно сказала она Джейн, - была, согласно ее собственным словам, ленива и очень богата. Светлая блондинка, немного за тридцать, в отличие от Фанни - великолепно и со вкусом одетая. Джейн она показалась необычайно привлекательной.

Все они добродушно посмеялись над забывчивостью Конни, тепло поздоровались с Джейн, легко и непринужденно приняли в свою компанию и поглядывали на нее с заметным интересом.