— Следы машины, товарищ лейтенант! — доложил шофер, сбрасывая скорость.

Лейтенант выскочил наружу. Густой лес рассекала просека. В глубь просеки уходили следы легковой машины. Немного дальше начинался поворот шоссе к Ниде.

Лейтенант с двумя пограничниками двинулся по просеке. Она вела от шоссе к заливу, и в конце ее пограничники увидели «Победу», номер — КЛБ 22–25. Старенькая, потрепанная машина была пуста. Передними колесами она уходила в воду залива.

На прибрежном песке не было видно никаких следов. Нарушители, несомненно, выбирались из передней кабины прямо в воду. На полу машины виднелись грязь и песок. Лейтенант осмотрел переднее и заднее сидения. В углу валялся испачканный, раздавленный окурок с колечком помады. Лейтенант завернул его в чистую бумагу, спрятал в карман.

— Останешься около «Победы», — сказал лейтенант одному пограничнику, а второму велел возвращаться к шоссе и ехать в Ниду.

Сам он пошел по берегу, высматривая, не покажутся ли где на песке следы.

Берег в иных местах нависал над водой мысками, покрытыми плотной травой. Нарушители, вероятно, и выбрались из воды на сушу по одному из таких мысков. Сам лейтенант в подобном случае поступил бы именно так: в траве труднее разглядеть следы.

Что-либо искать тут сейчас, когда дорога каждая минута, было не к чему.

Лейтенант пошел к автостанции.

В помещении станции диспетчер, красивая молодая литовка, болтала с автослесарем. Лейтенант, вежливо поздоровавшись, спросил, не заметила ли она двух незнакомых людей, садившихся в утренний автобус. Один высокий, похож на литовца, другой русский, пониже, поплотнее. По виду — оба рыболовы.

Девушка ответила, что почти все пассажиры ей незнакомы, она всего месяц как приехала из Клайпеды. Да, были высокие пассажиры, похожие на рыбаков, и низенькие были, всякие были. Один — среднего роста — все разговаривал с интересной женщиной, и в автобусе на Зеленоградск они сели вместе. А рядом, место двадцать восьмое, это она помнит хорошо, сидел мужчина высокий, его приятель, они переговаривались. Литовец? На литовца не похож, говорили по-русски. Впрочем, возможно и литовец, она не присматривалась.

Лейтенант поблагодарил диспетчера и вышел. Из станции выскользнул автослесарь и, оглянувшись, словно чего-то опасался, приблизился к лейтенанту.

— Товарищ лейтенант, у вас «чепе»?

— Почему вас это интересует? — сухо спросил лейтенант. Он вспомнил, что автослесарь с интересом прислушивался к его разговору с диспетчером.

— Нет, я просто так, — заторопился смущенный парень. — Помочь хочу. Я ведь тоже двоих незнакомых… как это? Хорошо высмотрел, так? — Он говорил с сильным литовским акцентом и поминутно останавливался, подбирая нужные русские слова. — Лучше отойти на без подслушивание, так?

— Садитесь ко мне в машину, — предложил лейтенант.

В машине автослесарь рассказал, что работал всю ночь, надо было подготовить к утреннему рейсу автобус на Клайпеду. А закончив работу, он подсел к Марии, к диспетчеру, идти домой все равно было поздно. Два человека, что сели на зеленоградский автобус, ему незнакомы, а женщина, о которой упоминала Мария, — жительница Ниды Элене Райбужас, незамужняя, с двумя детьми. Но он хотел не об Элене, важнее, что в клайпедский автобус, тот, что он ремонтировал, сели других два незнакомых пассажира, уселись рядом и закрыли глаза, словно хотели спать. Один, точно, высокий, похож на литовца, второй — пониже, широкоплечий, на щеке у него родинка.

— Родинка? — переспросил лейтенант. — Вы точно рассмотрели?

Автослесарь родинку рассмотрел отчетливо — коричневая, с волосиками.