И все же безобидные следы пробудили во мне тревогу, убаюканную двухнедельным плаванием, во время которого мы не видели ни одного паруса и не встретили ни на одном из островов следов человеческого присутствия. Все это заставило меня позабыть о цивилизации с ее пароходами, радиосвязью, жандармами и законами.

Отпечатки шагов служат предостережением и возвращают меня к реальности. Я оставляю Кадижету — человека с глазами рыси — на вершине для наблюдения за морем со стороны Суэцкого залива, чтобы по первому его знаку укрыться в негостеприимном заливе Акаба, куда не заходит по доброй воле ни одно судно. Но сегодня обходится без происшествий.

В этих широтах ветер, гораздо менее резкий, чем на юге, утихает к вечеру, и на закате на море воцаряется спокойствие. Тогда глазам предстает сказочное зрелище: небо на горизонте обагряется кровью, а море, как раскаленный металл, переливается золотом и медью. Красочная симфония разгорается и пылает, а затем медленно угасает, уступая место синеватому сумраку. На фоне заката вырисовываются причудливые силуэты невидимых днем далеких гор африканского побережья. Синайский массив, уже подернутый фиолетовой дымкой, еще некоторое время борется с надвигающейся ночью, но она постепенно обволакивает его и весь мир своим покрывалом…

На рассвете мы с сожалением покидаем тихую бухту. «Альтаир» скользит по ровной глади моря вдоль подножия Синайского массива, и мы любуемся сказочным рассветом. Парусник движется вплотную к берегу, чтобы не быть замеченным с моря. В восемь часов утра перед нами открывается проход между рифом Шаб-Али и берегом. По левому борту, с другой стороны коралловой отмели, виднеется вдалеке остров Шадван, служащий ориентиром при входе в Суэцкий залив.

Дует сильный встречный ветер, но море спокойно, и под прикрытием рифа можно проделать этот путь на одном двигателе, не поднимая парусов, непривычный вид которых рискует привлечь к нам внимание.

К вечеру мы добираемся до северной оконечности рифа и тотчас же выходим в открытое море, в обход маленького города Тора, где немало военных постов.

На следующий день мы входим в египетские территориальные воды. В узком заливе, низкие берега которого отстоят друг от друга лишь на двадцать пять миль, негде спрятаться, и каждое встречное судно заставляет мое сердце сжиматься от тревоги. Флаг уже не защищает нас, как в нейтральных водах, и в любой момент на борт могут нагрянуть пограничники.

Небольшая посудина, выкрашенная в серый цвет, наподобие сторожевого корабля, заставила нас пережить неприятные минуты. Поравнявшись с «Альтаиром», она проходит всего в нескольких кабельтовых от парусника, и я вижу на корме загорелых людей, восседающих в соломенных креслах за столом, заставленным бутылками. Некоторые из них подбегают к борту, рассматривают нас в бинокль и машут руками в знак приветствия. Прочитав название парохода, я узнаю судно, снабжающее окрестные маяки. Возможно, кто-то из команды знает меня по предыдущим путешествиям, во время которых я встречал французских инженеров. К счастью, пароход вернется из рейса не раньше чем через десять дней, и пока нечего опасаться слухов. И все же моя тревога не проходит. Я вздыхаю с облегчением, когда ночная мгла наконец окутывает море, скрывая нас от всех глаз.

XIV

Пограничники

Встреча должна состояться послезавтра, и, как я уже говорил, я решил предварительно избавиться от груза.

В пятидесяти-шестидесяти милях от места встречи на противоположном азиатском берегу раскинулась голая равнина.