– Кто это?

– Конь в пальто! – И в трубке раздались короткие гудки.

Рука Антона Владленовича сама собой опустилась, и он уронил трубку на пол.

– Антоша, что случилось? – встревожено спросила жена.

Он молчал. Марина поднялась с кровати, подошла к мужу:

– Что с тобой?

– Я должен немедленно уехать.

– Куда?

– Туда, дура! Туда, где меня нельзя будет так просто достать! Немедленно, завтра же, сегодня!..

– Один?

– Вы же будете возиться полмесяца, всякую хрень упаковывать! Ты понимаешь, это вопрос жизни и смерти!

– Антоша, что случилось?

Антон Владленович досадливо махнул рукой в ответ, включил свет и начал поспешно одеваться. Поднял с пола трубку, набрал номер охраны.

– Подавай машину, через пять минут выезжаем в Ивантеевку!

Глава шестая. Молчание – золото

1

Теперь я понимаю преступников, которые, сбежав из СИЗО, кантуются по подвалам, подъездам и подмосковным дачам, стараясь не попадаться на глаза милиционерам. Ведь у каждого мента в кармане распечатка ориентировки с твоим портретиком. Пусть даже изображение не очень – черно‑белое, но глаз у милиционеров наметанный, сразу раскусят. Приезжего от москвича мент с полвзгляда отличает. И вовсе не по клетчатой сумке или какой‑нибудь там «немосковской» одежке, а по тому, какой у человека взгляд, поведение... Так что преступнику надо или внешность менять, или железные нервы иметь. А лучше и то и другое...

Мы боялись не того, что нас задержат менты, нет. Мы знали, что никакие КПЗ или СИЗО нам в принципе не светят. Всей операцией руководят люди из ФСБ, а значит, они в курсе, что мы за птицы. Допустим, нас посадили в СИЗО и начинают допрашивать с пристрастием. Где гарантии, что мы не сломаемся, не начнем давать «лишние» показания, которые очернят деятельность «конторы»? Нет, никакого нам СИЗО! Раз уж оперативные работники (то бишь мы) прокололись, наделали глупостей, значит, есть только один способ заставить их замолчать – пустить в расход. Причем так поступает не только ФСБ, но и спецслужбы других стран. Их можно было бы понять, если в не то обстоятельство, что в данной ситуации объектом охоты являешься ты сам. Государственная безопасность превыше жизни нескольких человек – вот что прискорбно. Когда‑то давно люди создали государство, а потом эта чудовищная и невидимая на первый взгляд машина превратила в монстра, пожирающего собственных создателей...

В электричке, едва отъехав от станции, мы нарвались на транспортную милицию. Милиционеров было трое: старший сержант и с ним двое рядовых. Они шли по вагону, внимательно оглядывая пассажиров. Прошли уже было мимо, но тут сержант обернулся и поймал взгляд Мухи. Муха отвел глаза, но поздно! Вот она, психология без слов.

– Погоди‑ка, – сказал сержант своим подчиненным и вернулся к нашей скамейке. – Молодые люди, ваши документы, пожалуйста.

Приятно, когда тебя называют «молодым», черт возьми! Сержанту этому безусому самому лет двадцать, не больше.

– Пожалуйста.

Документы наши, побывавшие в озерной воде, представляли жалкое зрелище – они покоробились от воды, тушь кое‑где расплылась... А бумага от краснодарского ФСБ произвела на сержанта вовсе не то впечатление, на которое мы надеялись. Он внимательно вчитался в нее, потом поднял на нас удивленный взгляд, и я тут же понял – зря мы ее показали.

– Пожалуйста, пройдемте, – сказал сержант, не отдав нам документы.

– А в чем дело‑то, сержант? Все вроде бы с бумажками в порядке! – начал было возмущаться Артист.