Озеро оказалось глубоким. Дно резко уходило вниз прямо у берега, поэтому Муха с Боцманом в аквалангах сразу проплыли к тому месту, где покачивался на волнах красный буй. Ила на дне было немного, кое‑где выступала скальная порода, попадались камни‑окатыши. Корпус вертолета лежал на боку. Муха с Боцманом обследовали рваные металлические края пробоины. Муха показал жестом, что Викентьич был прав – граната.

Им немало пришлось повидать на своем веку всяких «ран», оставляемых кумулятивными гранатами в броне различной техники. Почерк у них характерный: если «железо» тонкое, граната может пройти насквозь, если толстое, как у танка, – выжжет все внутри. В данном случае граната вошла вертолету в брюхо и «обрубила» кумулятивной струей хвост. У тех, кто находился в вертолете, не было никаких шансов выжить.

Боцман показал Мухе на открытый нижний люк и свисающий из него трос. Муха кивнул. Они заплыли внутрь вертолета, вспугнув стайку рыб, и принялись сантиметр за сантиметром обследовать пространство внутри.

Через двадцать пять минут, закончив осмотр, Боцман с Мухой выплыли из корпуса и дали знак людям Николая Викентьевича – можно.

Пока Герины бойцы обследовали вертолет, они занялись дном поблизости. Метрах в десяти от вертолета Муха обнаружил на дне выпотрошенную дорожную сумку. Он осветил ее фонариком, сунул руку внутрь, удовлетворенно хмыкнул. Через сорок минут они всплыли.

– Ну, что скажешь? – спросил Муха Боцмана, когда они выбрались на берег и сняли подводное снаряжение.

– Пойдем отойдем.

Муха с Боцманом прошли мимо сержанта с автоматом к прибрежным кустам. Сержант, сидя на упавшем дереве, курил, чему‑то беспрестанно улыбался и похлопывал себя по внутреннему карману гимнастерки.

– Они нам хоть и помощники, но, как говорится, каждый умирает в одиночку, – заметил Боцман.

– Ну так что скажешь, Митя? – проявил нетерпение Муха, когда они уединились достаточно надежно.

Боцман на мгновение задумался.

– Не так страшен черт, как его малютка. Если верить словам клиента, этого Викентьича, людей в вертолете было двое. Но если так, почему тогда открыт люк, почему из него выброшен трос? Взрывной волной выбило? Тогда были бы обломаны замки, а они целы. Это значит, что на борту, скорей всего, был только один человек, так что у нас есть шанс.

– Какой шанс? – не понял Муха. – Найти девицу? – Он покачал головой. – А если вертолет на нее упал и лежит она сейчас под ним всмяточку? Ты хоть не забыл еще, как быстро падает развалившийся в воздухе вертолет?

– Не забыл, – кивнул Боцман.

– Или утопла. Надо все озеро обшарить. Иначе какой смысл? Будем иголку в стоге сена искать?

– На обследование озера уйдет недели полторы‑две, а то и больше. А если она выжила и бродит по горам? За это время можно пройти километров двести, – возразил Боцман.

– Если Ирина жива, значит, будет стремиться выйти к людям и связаться с отцом. Логично?

– Вполне. Но тогда плакали наши денежки.

– Ну, не совсем плакали. На «жучки» останется.

– А давай оставим людей Викентьича здесь по дну шарить, а сами двинем на поиски девицы? – предложил Боцман.

– Если они согласятся остаться, – покачал головой Муха. – Видел, какой этот Гера резкий?

– Видел, – кивнул Боцман. – Профи. Спецкурс называется: «Снятие вооруженного часового». Да еще и сержант оказался дурак‑дураком.

– Сержант‑то дурак, да мы с тобой люди умные, не будем вспыльчивому Гере возражать.

– Не будем, – согласился Боцман.