– То‑то, бандюга!

– Да не бандюга я! – попытался отстоять свою честь Боцман.

– Молчать!

На руках Боцмана защелкнулись наручники.

– Экспедиция мы поисковая. А бандюги – они на улице мертвые лежат.

– Молчать, а не то мозги выпущу!

– Помрет же пацан! Вызвал бы «скорую», лейтенант, – умоляюще сказал Боцман, чувствуя, как сталь «браслета» впивается в кожу запястья.

17. ПАСТУХОВ

Теперь я выглядел как обычный курортник: сандалии на босу ногу, шорты, панама, маечка с какой‑то бессмысленной надписью, в руке пакет, в котором полотенце, дешевый детектив и все, что необходимо для предстоящей работы, на носу темные очки. Прикид, годящийся шпиону.

Я вышел из корпуса и направился в сторону пляжа.

– Сергей! – раздался сзади знакомый голос.

Я тяжело вздохнул и обернулся. Конечно, господин Ивлев собственной персоной. Сейчас прилипнет как банный лист, хрен отвяжешься!

– На пляж?

Будто не видно! Ничего, сейчас я от тебя отделаюсь, козел!

– А вы разве не ходите на процедуры?

– Какие к черту процедуры! Полуденный отдых фавна: девочки, красное вино, море, нега под зонтом. Вот что дает заряд энергии на весь год!

– Не знаю, не знаю. Излишества мне ни к чему. – Я упорно продолжал изображать из себя этакого осторожного «чайника», который всего боится. И солнца, и девочек, и моря. – Плаваю я плохо, и удары солнечные легко получаю. В прошлом году вон на ровном месте, так сказать...

– Не прибедняйтесь... А вот и наш пляж. – Ивлев сделал широкий жест рукой, показывая на огороженную мелкой сеткой полоску пляжа впереди.

На входе мы предъявили охраннику свои курортные карты. Я огляделся, оценивая местность.

– Пойдемте вон туда, к девочкам, – предложил Ивлев, показывая на шезлонги, на которых действительно загорали девицы.

– Нет‑нет, придется их развлекать, да и шумят они... Молодежь.

– Экий вы бука! – покачал головой Михаил Станиславович. – Ну, как хотите.

– Я вот сюда под зонтик, – сказал я, полагая, что уж теперь‑то Ивлев оставит меня наконец в покое и отправится к своим девицам. Не тут‑то было. Он уселся на шезлонг рядышком.

– Эх, хорошо! Воздух морской.

– Да‑да, морской, – согласился я торопливо. Ну что же, не хочет оставить меня в покое по‑хорошему, будет по‑плохому. Я вынул из пакета красочную жестяную коробку и открыл ее. В коробке были конфеты. Наверняка этот жизнерадостный толстячок любит сладкое.

– Угощайтесь. – Я протянул коробку Ивлеву.

– Спасибо. – Он робко взял одну конфету.

– Это даже неприлично брать одну. Берите еще.

Ивлев взял еще одну конфету. Сунул обе сразу в рот, начал жевать.

– У‑у! – произнес он, сладко жмурясь. – Какая вкуснятина!

– Это английские. Что‑что, а шоколадные конфеты англичане делать умеют.

– Угу. – Ивлев потянулся еще за одной конфетой.

– Пожалуйста, запейте! – Я протянул ему бутылку с минералкой.

Михаил Станиславович выхлебал полбутылки, после чего удовлетворенно икнул.

– Очень вкусные конфеты. Наверное, вам много приходится за границей бывать? – поинтересовался он.

– Да так, иногда, – ответил я уклончиво.

– А я вот все никак выбраться не могу. То времени нет, то денег. Дочь родила, теперь вот с внуком нянчиться надо. Уж не знаю, как там без меня бабка справляется.