— Как ты нашел ее, Тео? — спросил мистер Бун, будучи не в силах скрыть гордость.

— Это долгая история, пап, и сначала мне надо воспользоваться туалетом. — Тео исчез, а входная дверь открылась.

Появились миссис Финнимор и Эйприл, обе в слезах, обе с улыбками. Миссис Бун не смогла сдержаться и надолго заключила Эйприл в объятия.

— Мы так счастливы, что ты вернулась! — сказала она.

Детектив Слейтер представился Эйприл, которая была взволнована и немного смущена вниманием взрослых.

— Рад видеть тебя, дитя, — произнес Слейтер.

— Спасибо, — тихо ответила Эйприл.

— Послушайте, мы можем поговорить позже. — Детектив повернулся к миссис Финнимор. — Но мне нужно провести пару минут наедине с девочкой сейчас.

— Разве это не может подождать? — возмутилась миссис Бун, шагнув к Эйприл.

— Разумеется, может, миссис Бун. Однако есть один маленький вопрос, который мне необходимо решить сейчас. После этого я уйду отсюда и оставлю вас в покое.

— Никто не просит вас уходить, — вставил мистер Бун.

— Понимаю. И все же дайте мне пять минут.

Тео вернулся, и Буны, покинув комнату отдыха, направились на кухню, где воздух отяжелел от аромата сосисок. Миссис Финнимор с Эйприл сели на диван, и детектив придвинул стул поближе к ним.

Он тихо заговорил:

— Эйприл, мы просто в восторге, что ты вернулась домой целая и невредимая. Мы рассматриваем возможность выдвижения обвинений в твоем похищении. Я обсуждал это с твоей матерью, и мне нужно задать вам пару вопросов.

— Ладно, — робко ответила она.

— Во-первых, когда ты уезжала с отцом, ты сама на это согласилась? Или он заставил тебя уехать?

Эйприл, казалось, была сбита с толку. Она взглянула на мать, но та уставилась в пол.

Слейтер продолжал:

— Обвинение в похищении требует показаний, подтверждающих, что жертву заставили уехать против воли.

Эйприл медленно покачала головой и сказала:

— Меня не заставляли. Я хотела уехать. Я была очень напугана.

Слейтер сделал глубокий вдох и посмотрел на Мэй, которая все еще отводила глаза.

— Хорошо, — кивнул он. — Второй вопрос: тебя удерживали против твоей воли? Может, ты хотела все это время уехать, но оставалась, потому что тебе говорили этого не делать? При похищениях иногда жертва уезжает без возражений и принуждения, вроде бы добровольно, но по истечении времени передумывает и хочет отправиться домой. А похититель отказывает ей в этом. С этого момента удержание человека уже считается похищением. С тобой все было так?

Эйприл скрестила руки на груди, стиснула зубы и сказала:

— Нет. Со мной было не так. Но мой отец все время лгал. Он убедил меня, что поддерживает связь с мамой, и что здесь все хорошо, и что мы приедем домой. В конце концов. Он ни разу не сказал, когда именно, но намекал, что скоро. Я не думала о том, чтобы сбежать, и уж точно смогла бы это сделать. Меня не охраняли и не держали под замком.

Детектив сделал еще один глубокий вдох, чувствуя, что дело практически разваливается на глазах.

— Еще один, последний вопрос, — произнес он. — Тебе причинили хоть какой-то вред?

— Мой отец? Нет. Возможно, он лгун, мерзавец и паршивый отец, но он никогда не причинил бы мне вред и не позволил бы сделать это кому-то другому. Я ощущала, будто надо мной нависла угроза. Мне было одиноко, я боялась и была сбита с толку, но это бывает со мной даже здесь, в Страттенберге.

— Эйприл… — мягко произнесла миссис Финнимор.