Ей было всего восемнадцать лет, когда они встретились в Париже. У нее было такое прекрасное и живое лицо, что она казалась сошедшей с только что написанной картины. Ему тогда было двадцать три, он сидел с приятелем в кафе и вдруг увидел ее. Она потрясла его в самую первую секунду тем, что в ее взгляде застыла бесконечная щемящая грусть. Потом она ушла, но вскоре они встретились вновь, на приеме у посла. Их официально представили друг другу, они были чрезвычайно выдержанны, но глаза Мариэллы смеялись и сразу покорили его. Нельзя сказать, что ему удалось произвести столь же хорошее впечатление на ее родителей. Ее отцу, серьезному человеку, который был значительно старше своей жены, репутация Чарльза была прекрасно известна. Ее отец и отец Чарльза были примерно одних лет, и Чарльз припомнил, что они были когда‑то шапочно знакомы. Мать Мариэллы, наполовину француженка, казалась Чарльзу бесконечно скучной, чопорной дамой. Родители держали Мариэллу на коротком поводке. Они требовали, чтобы танцевала она только под их присмотром. Им и в голову не приходило, как она привлекательна и какой веселой умеет быть. Но она умела быть и серьезной, и вскоре Чарльзу стало ясно, что с ней можно говорить. Она очень обрадовалась, встретив его в резиденции посла, вспомнила, что видела его однажды в кафе, но сказала она об этом гораздо позже, когда Чарльз слишком уж стал донимать ее расспросами. Они увлеклись друг другом. Для нее он был интересным молодым человеком, он был не похож на всех молодых людей, кого она встречала до сих пор. Казалось, она хотела знать о нем все: откуда он, зачем приехал в Париж, почему так хорошо говорит по‑французски. На нее произвело впечатление, что он начинающий, но подающий надежды писатель. Она немного занималась живописью и в первый раз говорила об этом неохотно. Потом, когда они познакомились поближе, она показала ему несколько действительно прекрасных рисунков. А в первый вечер их сблизили не разговоры о литературе или живописи. Просто каждый из них понял, что им хорошо вместе. Ее родители тоже заметили их взаимную симпатию. Когда мать Мариэллы увидела, как самозабвенно ее дочь болтает с Чарльзом Делони, она сразу попыталась увести ее в сторону и познакомить кое с кем из молодых людей, присутствовавших на приеме. Но Чарльз следовал за Мариэллой неотступно, он превратился в ее тень, в ее постоянного спутника.

На следующий день они встретились в знаменитом кафе «Два монгола» в Сен‑Жермен‑де‑Пре, а потом долго гуляли по набережным Сены, как влюбленные школьники. Она рассказывала ему о себе, о своей жизни, о своих мечтах, а мечтала она стать художницей, выйти замуж за любимого человека и родить ему девять или десять детей. Такая мечта его не увлекла, но сама Мариэлла уже успела свести его с ума. Под внешней хрупкостью этой девушки ощущалась сильная, волевая, исполненная жизни натура. Ее можно было сравнить с мраморной статуей прекрасной работы, на которую набросили кружевное покрывало. Чарльзу казалось даже, что ее кожа светится, как те изумительные статуи, которые он видел во Флоренции. Глаза светились, как два голубых сапфира, когда она слушала о его писательских планах. Он надеялся, что рано или поздно ему удастся опубликовать сборник рассказов. Он верил, что она разделяет его веру, его интересы и стремления.

Родители увезли ее в Довилль, и он поехал за ней туда, потом в Рим, в Помпею, на Капри, в Лондон… Потом снова в Париж. Куда бы она ни поехала, везде у него находились друзья, поэтому его появление каждый раз выглядело естественным.