— Сегодня Голла ждет добрый ужин. А Питеру, сдается мне, снова досталась похлебка из пауков. Ай-юк.

Питер поник головой.

— Ох, Голл, перестань.

— Хочешь хорошо есть, надо хорошо охотиться.

В бессильной злости поддав ногой клочья беличьей шкурки, Питер уныло двинулся вслед за Голлом к пещере.

Окунув ложку в миску с мерзким жидким варевом, Питер поднял ее на уровень глаз и взглянул сквозь комок полусырых паучьих лап на недоеденного кролика в руках Голла. Пещеру переполнял аромат жареного мяса. Громко причмокнув, Голл облизал с пальцев жир и удовлетворенно заурчал.

— Ну пожалуйста, — сказал Питер.

Голл помотал головой.

— Ну, хоть пару раз откусить?

— Ты знаешь закон. Что добудешь, то и ешь. Хочешь кролика — добудь кролика сам. Ай-юк.

— Как мне его добыть, если этот дурацкий волк никак не отвяжется?

— Надо убить волка.

Питер надолго задумался.

— Голл, а может, ты убьешь этого волка? Пожалуйста!

Голл вновь помотал головой.

— Мне он не докучает.

Питер со вздохом отодвинул миску. Поднявшись, он подошел к выходу из пещеры и уставился в темноту. На небе, среди весенней листвы, мерцали звезды. Вспомнилась мать. Порой он мог закрыть глаза и вновь почувствовать запах ее волос. Что-то они едят сейчас там, в большом доме? Отчего бросили его на съеденье зверям? Питер шлепнул по одному из висевших над входом башмачков и, глядя, как он качается в воздухе, задумался. Что за ребенок носил его? Может, и его родители бросили в лесу?

— Голл!

— Ай-юк?

— Чьи это башмачки?

— Маленьких мальчиков. Маленьких девочек.

— А откуда у тебя их башмачки?

— Прежде, чем есть, надо снять.

— Есть? — Только тут Питер понял, в чем дело. — Детей?!

— Ай-юк.

— Ты ешь детей?!

— Только когда удается поймать.

Питер молча уставился на башмачки над входом.

— Пожалуй, мне не нравится есть детей, — наконец сказал он.

— Понравится. Очень нежные. Очень сочные. Куда лучше паучьей похлебки.

— А откуда взялись эти дети?

— Из деревни.

— А где эта деревня?

— Нет!!! Никаких разговоров о деревне. Не ходи туда даже близко. Там люди. Люди очень плохие. Очень опасные.

— Опаснее нашего волка?

— Да. Много, много опаснее.

Питер снова качнул башмачок. А хорошо бы, если бы рядом были и другие дети!

— Голл, а можно, когда ты поймаешь еще одного, я оставлю его себе? Сделаем ему клетку… Ладно?

Голл взглянул на Питера, склонив голову набок.

— Питер, ты очень странный. Держись подальше от деревни.

Питер вернулся в пещеру и подсел к огню.

Взглянув на заднюю лапу кролика в миске Голла, он поднял на Голла взгляд и причмокнул губами.

— Не клянчить. Терпеть не могу.

Питер плаксиво выпятил нижнюю губу. Голл закатил глаза и нахмурился.

— На, — буркнул он. — Бери.

С этими словами он подтолкнул свою миску к Питеру и принялся наблюдать, как мальчик пожирает кроличью ногу. Вскоре уголки губ моховика дрогнули в едва заметной улыбке. Покачав головой, он забрался под груду шкур и уснул.

Покончив с крольчатиной, Питер с наслаждением улегся на спину. От сытного мяса в животе стало тепло. Веки отяжелели. «Да, хорошо бы, если б поблизости был еще хоть один ребенок, — подумал он. — Я мог бы играть с ним.