— Девочки, я не понимаю о каких двух сердцах речь, — я слишком сильно покачала головой, скрестив руки на груди, пытаясь защититься от их осуждающих взглядов. — Я просто не могу быть беременна! — убеждаю, скорее саму себя. Сердце колотится в безумно запредельном ритме, словно отбивает все удары, которые пропустило во время явления Элейн.

Боже, я ведь знаю правду. Знаю. Но не могу… не хочу верить. До конца осознать и понять. Мне страшно… жутко… от одной только мысли. Как только все они узнают… что будет с моим малышом?

— Девочки, у меня даже живота нет и…

— Это должно быть необычный ребенок, Мандиса. Сын темного Бога, — твердо произносит Ллерея, одаривая меня напряженным взглядом. — Он построил иллюзию, защиту вокруг себя. Все эти бабочки, тьма, черные вены… среди людей так и говорят, Мандиса: ты беременна от Дьявола…

— Нет! — хрипло вскрикиваю я, накрыв свой живот руками. — Это не так… в моем малыше не может быть ничего дьявольского. Οн просто особенный…

— Не так, Мандиса? У нас есть прекрасное заклинание для разрушения иллюзий. И ты увидишь своего ребенка, а не только почувствуешь, — Менела начинает листать страницы древней книги, но я уже не слышу ее. Не вижу ничего вокруг, пока к горлу подступает огромный ком, и пелена жгучих слез застилает взгляд.

Боже, любимый, мне так страшно. Мне так страшно за нашего ребенка, Кэлон. Больше всего на свете, я хотела бы сейчас оказаться в Креоне, рядом с тобой, как бы противоречиво это не звучало. Мне необходима твоя защита, твоя сила, непробиваемая стена, за которой можно спрятаться.

Я точно знаю, что только рядом с тобой, почувствую, что мне и малышу ничего не угрожает… какая же я глупая.

Я прикасаюсь к животу, ощущая, как горят под кожей руны моего Бога, и из последних сил сдерживаю горловой крик, взывающий к Кэлону. Так нужно к нему… хоть на минуту. Хоть на мгновение.

А потом я чувствую мощный удар адреналина, разливающийся по венам и пронзающий ледяными иглами все тело. Аcтральная часть моей души будто переносится в одну из спален во дворце Креона. Я стою у камина, глядя на разгорающиеся языки пламени, и боюсь обернуться, и увидеть то, что разорвет мое сердце в клочья. Громко… так громко кричит девушка, надрывая голос, задыхаясь и кашляя, моля о пощаде все громче и громче, по мере того, как оглушительные, резкие звуки ударов плоти о плоть нарастают, становятся ежесекундными, дыхание Кэлона — тяжелым, рваным, яростным, как у зверя, вцепившегося в глотку, только что убитой им туши невинного животного.

Сдавленный утробный мужской хpип.

Череда мощных ударов.

Хрип, женские стоны… плач. Сжавшись от страха, закрываю глаза.

Все смешалoсь в ужасающую звуковую вакханалию, парализующую вены. Вырывающую мое сердце с корнем, выжигающую на поверхности кожи новые кровавые метки.

Я хочу верить, что это всего лишь мое воспoминание, что, обернувшись — я увижу нас. Что я всего лишь перенеслась в собственное прошлое, возобновив связь с Кэлоном, через оставленные им метки.

Но это не воспоминание. Это — настоящее Кэлона.

Я резко оборачиваюсь, уже зная, что увижу, заранее. Понимаю, что это разорвет мне сердце и сердце нашего малыша. Мои глаза до сих пор закрыты, и я впервые чувствую, как он толкает меня изнутри.

Мягкий, слегка болезненный удар, до замирания сердца, до покалывания током, пронизывающего каждую клеточку тела.

«Не смотри, не смотри, пожалуйста, мой маленький…»

И я не буду.

Но я открываю глаза.

Грудную клетку сжимает агонизирующая боль, в клочья разрывающая душу, когда вижу, как мой темный Бог агрессивно вдалбливается в тело рыжеволoсой девушки, извивающейся под ним от болезненного удовольствия и страха.