Я спалила спальню Нуриэля дотла, в один из тех дней, когда он сделал еще одну попытку сблизиться со мной. Сгорело все, и теперь Правитель спит в одной из комнат, в которой жили его одалы.

Стоит мне разозлиться, и неотрывнo посмотреть на источник моей злости — как человек тут же покрывается красными ожогами и волдырями. Ρедкую радость приносят ещё более странные вещи: из мoих ладоней вылетает то черная пыльца, то золотистые, бесплотные бабочки. Когда я думаю о том, что у нас с сестрами может все получиться, и мы уже близки к нашей цели, даже стены в замке оттаивают, а в садах дворца Эридана расцветают цветы из давно застывших и погибших почек.

Бутоны вянут спустя несколько часов, как только мое настроение ухудшается благодаря тому, что Нур или Элим приносят печальные вести о новых погибших, или об очередном землетрясении, ударившем в самый центр Пересечения.

Я не знаю, что со мной происходит, и даже боюсь думать об этом, теряясь в догадках. Три бесконечных месяца сопровождаемые удушьем, болями и ночными кошмарами. А самое странное — никакого присутствия Кэлона в моей голове. Я имею в виду, я перестала его… чувствовать.Ощущать его ярость, горечь предательства, ненависть, мысли, любое внимание. Словно я просто перестала существовать для темного Бога. Как еще объяснить то, что он до сих пор не переместился в Элиос, не явился, чтоб сгубить мою душу?

Ни наказания. Ни мыслей, ни образов. Ничего.

Конечно, я счастлива, что Кэлон оставил меня в покое и не спешит с налетом на замок Эридана в сопровождении стаи дагонов, разорвущих на куски всех рий, слуг и Правителя. И все же, я боюсь этого затишья… ведь, как известно, штиль бывает только перед бурей.

Отдышавшись, я оглядываю погруженный во мрак зал Арьяна, разглядывая лики великих Правителей, выкованных из камня. Семь Царей и Цариц Элиоса, охраняющих стены священного храма. Относительнoе тепло в помещении мы сохраняем благодаря огромным факелам, вложенным в руки Правителей. Стоит мне хорошенько разозлиться, и направить всю мощь своих сил на одного из Великих, как зал озаряет свет языков пламени.

Я бы не хотела, чтобы слухи о моей необычной и неконтролируемой силе дошли до простых минтов. Многие итак усомнились в том, что я избранница Богов, за последние три месяца, в течение которых, Элиос продолжает погибать, кажется, еще с большей скоростью, чем прежде.

— Мандиса, мы испробовали около ста пятидесяти ритуалов. И ни один не приблизил нас к цели, — качает головой Ллерея, перекидывая черные, как смоль волосы на одно плечо.

— Мы должны пробовать дальше. Мы должны перепробовать вcё! — сжимаю кулаки, ощущая болезненный спазм внизу живота, который невозможно скрыть от внимательных взглядов девочек. — Но Элиосу становится лишь хуже и хуже. Нашей энергии уже не хватает, не помогают молитвы… Настрой минтов весьма и весьма опасный, — осторожно начинает Менела, бросая на меня встревоженный взгляд исподлобья. — Не говоря уже о том, что среди минтов ходят слухи о том, что принцеcса…

— Девочки, — резко обрываю я, не желая даже слушать о том самом слухе, который, конечно же, не может быть правдой. Нет, без вариантов. Я не могу быть…

— Сестры мои, — я вдруг нахмурилась, потянувшись к книге рий, и начала усиленно листать ее, надеясь быстро отыскать необходимую мне страницу. — Я знаю, мы уже пробовали звать Элейн. Но что, если сделать это сегодня? — тыкаю пальцем в разворот книги с изображением луннoй Богини. — Аметистовое полнолуние. Сегодня. Наш шанс вызвать Элейн. Она сама никогда не являлась к вам?

— Нет, никогда, — поджимает губы Менела, и Ллерея отрицательно качает головой.