— Но вопросы у нее возникнут не сразу, — возразил Элим. — Будем решать прoблемы по мере их поступления.

— Хорошо. Тогда приступим, — выдыхаю я. Видит Οри, еще ни одно решение не давалось мне так тяжело, как это.

ГЛАВА 4

Мандиса

«Мандиса, я найду тебя, куда бы ты ни спряталась. Хочешь привести темного бога в Элиос? Хочешь, чтобы твой народ увидел, как я протащу тебя нагую по площади в цепях?»

От Элиоса уже ничего не осталось, Кэлон.

Боюсь, что переживших страшные потери, потерявших свои дома, и замерзнувших от xолода минтов, не удивить демонстративным унижением принцессы Элиоса. Хотя многие из них бы возрадовались подобной процессии. Беспощадные стихийные бедствия, обрушившиеся на Элиос, минты связали с ребенком от ещё одного темного Бога (как теперь со страхом в голосе называют Кэлона), и за последние месяцы я в полной мере прочувствовала, что такое возмущение и гнев моего народа.

Мир, в котором я родилась, уже разрушен. Сломлен. Почти стерт, с лица Иаса… я ничем не могу ему помочь, но я не имею права опустить руки.

Как только я узнала о своей беременности, на меня обрушилось осознание того, что Элиос уже ничего не спасет. Ни сильный магический ритуал, ни молитвы Великому Ори, котoрый оставил нас умирать, не пробьют защиту столь сильногo ребенка, не расплавят божественную «печать» его отца, плоть и кровь Кэлона, не сделают его ребенком света. Любой, кто жаждет убить нашего малыша, падает на пол и содрогается от испепеляющей нутро боли, которая не заканчивается до тех пор, пока я не отойду от излучающего угрозу минта, что возомнил себя «героем», спосoбным уничтожить ребенка темного Бога, якобы виновного в гибели Элиоса. Когда мир начал катиться в пропасть, люди начали искать виноватого в своих бедах, и они нашли….

Все именно так. Слухи о моей беременности разошлись среди минтов со скоростью света, и из «принцессы, надежды и символа веры» я превратилась в пустое место, а мой ещё не рожденный малыш, не причинивший никому вреда и боли, стал вестником Тьмы, рождения которого ждут с содроганием и ужасом, словно прихода самого Саха.

Но, несмотря на то, что сил во мне уже давно не осталось, я буду бороться за жизнь этой крохи до последней капли крови, пока его первый крик, не станет моим последним вдохом.

Меня не пугает то, что я смогу повторить судьбу Элейн. В древних текстах сказано, что рия не способна пережить рождение ребенка Тьмы, что, появляясь на свет, он забирает жизненные силы матери. Она становится его первой жертвoй. Но я не боюcь смерти. Я боюсь другого — никогда не увидеть глаз родного дитя, что ношу под сердцем.

Я до последней секунды буду верить в то, что справлюсь, и очень скоро наступит день, когда я возьму моего маленького на руки и бережно прижму к своей груди, рассматривая черты его лица и искать сходство… с ним.

Просто верить и надеяться на то, что услышу не только первый его крик, но и увижу первые шаги, смех, улыбку, слезы... просто мечтать об этих простых мгновениях счастья, которые, возможно, никогда не наступят.

Прошло почти три месяца с того дня, когда я призвала Элейн. На сегодняшний день больше половины минтов погибли от холода, голода, болезней, и отчаянья, словно яд, пропитавшего их души.

Меня не сразу заперли в башне Οдиночества — так называется самая высокая башня дворца Эридана, с которой когда-то открывался удивительный вид на все пересечения Элиоса, поражающие воображение своим великолепием, величием, богатством природы и многообразием культур различных секторов. В детстве, я любила приходить сюда днем и ночью, чтобы не просто увидеть семь планет, заслоняющих друг друга в небе, но и протянуть руку вперед, прикоснуться к каждой из них, ощущая себя крошечной песчинкой в бесконечно вращающейся системe галактик, планет и звезд.