Я бы хотела сказать, что мне легко вот так, в одиночестве, справляться со всем, что упало на мои плечи. Что легко засыпать одной, без его тепла, без поддержки, без мужчины, в котором нуждаюсь я и наш ребенок. Конечно, я не читаю мысли моей Вселенной, но просто чувствую… интуитивно, где-то там, глубоко под кожей, как устала быть сильной, устала сражаться, и защищать оставшихся минтов, в то время как мне самой нужна защита, опора и любовь единственного, кому принадлежит моя душа.

До сих пор. В любом из миров, Кэлон.

Но ты не оставил мне выбора, сделав свой в пользу Саха, тьмы и абсолютной власти.

Бывают ночи, когда я задыхаюсь от отчаянья, и тоски, сдавливающей сердце. Оно умоляет меня позвать тебя, отца моего ребенка, и единственного Бога, сумевшего вырвать мою веру в него силой. Глотаю слезы, представляя нашу счастливую жизнь, лишенную магии, Богов и их запретов, войны и спасения мира, измен и условий… словно маленькая девочка, я заворачиваюсь в одеяло и, закрывая глаза, представляю, как ты берешь на руки нашу Вселенную, и я вижу, как твои сильные руки трепетно держат крохотный сверток, а губы расплываются в улыбке и одновременно дрожат, от переизбытка эмоций. Я не могу больше ненавидеть тебя, Кэлон. Я готова сдаться. Не ради себя. Меня можешь не щадить. Если ты сможешь спасти ее. Если ты пощадишь измученных обозленных минтов, я переживу любое унижение и наказание от твоих рук.

Я даже не знаю, кто у нас будет. Мальчик или девочка… мне все равно. Лишь бы увидеть… хотя бы раз.

Я должна призвать его, но не знаю, как это сделать. Наша связь утеряна. Все, что я чувствую, это биение второго сердца внутри меня и бесконечную любой к зародившейся жизни. Я хочу верить, что ты тоже будешь любить нашего ребенка, что ты сможешь перебороть тьму внутри себя и открыть ему свою душу.

Но я знаю, что моим мечтам не суждено сбыться. Ребенок станет для тебя не более чем сосудом, в который можно вложить свою Тьму, и воспитать его по образу и подобию своему. Сделать бессердечным Дьяволом, который будет держать в кулаке весь мир, и не будет знать пощады и сострадания.

Я не хочу такой судьбы для моей Вселенной. Он или она, сам сделает выбор, когда придет время.

Ты не заберешь его у меня. Я не позволю тебе сделать из него еще одного Саха.

Ярость вспыхивает в моем сердце и затухает.

У меня нет выбора.

— Мандиса, — я вздрагиваю, когда мягкий голос Кероны вырывает меня из забвения и бесконечного потока не радужных мыслей. Я настолько ушла в себя, что даже не услышала, как рия открывала многочисленные железные замки по ту сторону двери.

— Да? — раcсеянно отвечаю я, медленно переводя взгляд с пламени на Керону, разглядывающую меня с пoдозрительным сочувствием. Все мы в последнее время выглядим уставшими и измoжденными, и Кера не исключение: за последние три месяца она стала настолько худой, что кажется, любой порыв ветра может переломить девушку пополам, словно пожухшую ветвь.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно? — тихо спрашивает рия, бросая беглый взгляд на мой живот, и в ответ я сильнее заворачиваюсь в меховую накидку, инстинктивно защищая ребенка от туманного взора Кероны. По позвонкам бежит неприятный холодок, а грудную клетку, сдавленную нехорошим предчувствием, бросает в жар.

— Вы уже сделали все, что мoгли Керона. Не понимаю, зачем держать меня взаперти, прикрывая это наглой ложью о том, что это для того, чтобы защитить меня. Мне тошно от вашего лицемерия. Лучше расскажи, как дела у наших гостей. Вcем хватает еды?

— Конечно, Мандиса. Запасы продовольствий быстро заканчиваются, и мы стараемся экономить, как можем… но пока никто не жаловался.