|
Я плакала как ребенок, когда Уилбура Дюрана признали виновным и приговорили к смерти. Глава 37 Жан де Малеструа передал меня на попечение стражника, сказав, что мне нездоровится и меня нельзя выпускать из коридора, пока он не вернется. Затем он вошел в апартаменты Жиля, словно там не пряталось страшное зло. Когда через несколько минут он вышел, лицо его было мрачным. – Он рассказал мне, что произошло, – проговорил епископ.– Он признался в убийстве Мишеля. Я схватила его за руку и самым бесстыдном образом повисла на нем. – Он издевался надо мной, он поведал мне все в самых мельчайших подробностях. А я его слушала; словно не могла не слушать. Какие ужасы, какие святотатственные вещи он говорил... Я в жизни не переживала ничего подобного... Жан де Малеструа перекрестился и положил мне на лоб руку. – Всемилостивый Отец Небесный, – громко произнес он слова молитвы.– Позаботься об этой женщине и подари ей утешение в темный час ее страдания. Он провел меня по коридору к лестнице. – Я искал вас в вашей комнате, но Жан сказал, что вы ушли, как ему показалось, повидать Жиля. Я очень удивился, но он сказал, что вы уже туда ходили. Жильметта... это правда? Я едва заметно кивнула. – Но... зачем? – Потому что я хотела задать ему вопросы, на которые мог ответить только он. Плохо, что Жан вам все рассказал. Лучше бы вы ничего не знали. На лице у него появилось так хорошо знакомое мне выражение неудовольствия, которое, как это ни странно, меня успокоило. – Давайте не будем сейчас это обсуждать, сестра; позже у нас будет достаточно времени для разговоров. Должен признаться, я рад, что он мне сказал. Одному Богу известно, что вы могли натворить. Для женщины, занимающей ваше положение, так себя вести... – Будь проклято мое положение! Почему я должна жить, руководствуясь тем, что оно от меня требует? – Потому что мы все живем по этим законам, и так должно быть, чтобы не допустить наступление хаоса, рожденного беззаконием.– Он немного помолчал, а потом добавил: – Должен заметить, мы все видели, что происходит, когда кто-то забывает про закон – а в случае с милордом и вовсе его презирает. Впрочем, учитывая все обстоятельства, великодушный судья посчитал бы, что вы не заслуживаете наказания за убийство милорда. – Как в случае с женщиной, убившей мужа, который чуть не забил ее до смерти? – Это совсем другое дело. То, что вам довелось пережить, гораздо страшнее. – Вы даже половины того, что мне пришлось пережить, не знаете. – Au contraire[80], – сказал он, и я услышала, как потеплел его голос.– Я все знаю. – Это невозможно. Если только Жан вам не рассказал. – Мне не нужно было говорить с Жаном или еще кем-нибудь, чтобы понять, что вас мучило. Вы несколько месяцев подозревали, что милорд убил вашего сына. А теперь узнали, что он действительно это сделал. – Почему же вы ничего не говорили мне раньше? – Потому что, как и вы сами, в глубине души я не был в этом уверен – до нынешнего момента. А еще потому, что он совершил множество других убийств, и нам не требовалось доказательств в его виновности в смерти Мишеля, чтобы вынести ему приговор. Я довольно долго думал, что иначе и быть не могло. Я хотел вас защитить, сделать все, что в моих силах, чтобы вы не узнали правды. Я тоже этого хотела, так сильно, что мое сознание защитило меня, отказавшись видеть очевидные вещи. Где-то посреди дороги откровений я наткнулась на страшную правду, которая окатила меня с головы до ног, точно ледяной дождь. |
