– Перестань, Ливия, не ставь все с ног на голову.

Но Ливия не переставала. Успокоить ее удалось только к шести часам. А чтобы ее отвлечь, Монтальбано рассказал о мальчугане из Вилласеты, который крадет школьные завтраки у других таких же ребятишек.

И на сей раз Ливия не рассмеялась. Даже погрустнела.

– В чем дело? Опять я ляпнул что‑то не то?

– Нет, просто я подумала о бедном ребенке.

– Которому подбили глаз?

– Да нет же, о другом. Наверное, он изголодался и совсем отчаялся. Ты сказал, он не говорит по‑итальянски? Конечно, его родители – приезжие, им туго приходится. А может, его бросили.

– Господи! – Монтальбано вдруг осенило. Он вскрикнул так громко, что Ливия подскочила на кровати.

– Что с тобой?

– Господи! – повторил комиссар, выпучив глаза.

– Что я такого сказала? – встревожилась Ливия.

Не отвечая, Монтальбано ринулся к телефону в чем мать родила.

– Катарелла, быстро оторви задницу от стула и позови Фацио. Фацио? Я хочу, чтобы самое большее через час вы все, повторяю – все, были в комиссариате. Если кого не будет, вам не поздоровится.

Он положил трубку и набрал другой номер.

– Господин начальник полиции? Это Монтальбано. Мне стыдно вам это говорить, но сегодня я прийти не смогу. Нет, Ливия тут ни при чем. Все дело в работе, я потом доложу. Завтра к обеду? Прекрасно. И извинитесь за меня перед синьорой.

Ливия встала, требуя объяснить, почему ее слова вызвали такую бурю.

Вместо ответа Монтальбано потянул ее обратно в постель. Его намерения не оставляли сомнений.

– Разве тебе не надо через час быть в комиссариате?

– На четверть часа раньше, на четверть часа позже…

В кабинет Монтальбано, который вряд ли можно назвать вместительным, втиснулись Ауджелло, Фацио, Торторелла, Галло, Джермана, Галлуццо и Грассо, поступивший на службу меньше месяца назад. Катарелла стоял в дверях, чтобы не пропустить телефонный звонок. Монтальбано появился в компании Ливии. Она не хотела с ним ехать:

– Ну что мне там делать?

– Поверь мне, ты можешь оказаться очень кстати.

Но он ничего не пожелал объяснять.

В полной тишине Монтальбано набросал грубый, но довольно точный план и показал его присутствующим.

– Это дом на улице Гарибальди в Вилласете. В данный момент там никто не живет. Вот это двор позади дома.

Затем он указал все детали: соседние дома, перекрестки, изгибы улочек. Все это отпечаталось у него в мозгу в тот вечер, который он провел в одиночестве в комнате Каримы. Все, кроме Катареллы, которого назначили дежурным, должны были участвовать в операции: каждому он показал на плане его место. Подобраться туда надо очень скрытно – ни сирен, ни формы, ни полицейских машин, чтобы никто их не заметил. Если кто‑то хочет ехать на своей машине, придется оставить ее не меньше чем в полукилометре от дома. Возьмите что‑нибудь из еды – бутерброды, кофе, пиво; ожидание может затянуться, наверное, придется просидеть там всю ночь, и нет уверенности в успехе, весьма вероятно, что тот, кто им нужен, так и не появится. Когда загорится уличный свет, это будет означать начало операции.

– Оружие брать? – спросил Ауджелло.

– Какое еще оружие? – удивился Монтальбано.

– Ну, не знаю, дело вроде серьезное, вот я и подумал…

– А кого мы будем брать? – поинтересовался Фацио.

– Похитителя школьных завтраков.

В комнате все затаили дыхание. Лоб Ауджелло покрылся испариной. «Вот уже год говорю ему, чтобы показался врачу», – подумал он.