Первая брачная ночь пришлась ему по вкусу. И она еще не закончилась. Хорошо, что Найджел уже был близок с Кассандрой в ночь своего возвращения. Если бы сегодня это произошло в первый раз, второй раунд оказался бы для нее болезненным. Внезапно ощутив возбуждение, он сосредоточился на этом. Нет, сейчас Найджел не станет предаваться долгим ласкам, а возьмет ее сонную, теплую, нежную. Возьмет быстро, потом снова обнимет, и она опять погрузится в сон. От нее так приятно пахнет душистым мылом, сладким потом и женщиной.

- Найджел? - прошептала Кассандра.

- М-м? - Он поцеловал ее теплые влажные губы.

- Найджел, - проговорила она, когда он оторвался от ее губ, - что с твоей спиной?

Он мысленно выругался - к счастью, брань не сорвалась с его уст. Кассандра гладила его по спине, и он спохватился, когда было уже слишком поздно. Найджел думал, что она не заметит.

- С моей спиной?

- Там.., полосы, шрамы... Что случилось?

- Ах это!.. - небрежно промолвил он. - У меня был суровый родитель, любовь моя. А потом я пошел в школу с жесткими порядками. Признаться, я никогда не был послушным сыном и учеником. Мальчишкам есть чем похвастаться - у каждого из них полно подобных боевых отметин. Будем надеяться, что наши сыновья не вырастут бунтарями.

Кассандра молчала. Но ее тело напряглось.

- Но отцы и школьные учителя не оставляют шрамов, которые сохраняются на всю жизнь! - заметила наконец Кассандра. - Не так ли?

- Моя прелестная невинность, - сказал Найджел, целуя жену и благодаря Бога за то, что у нее нет братьев. - Дочерей воспитывают куда менее сурово. Ведь они такие нежные создания. А в сыновей приходится буквально вколачивать послушание, разум, хорошие манеры и мораль. - Он снова поцеловал жену, шепча ей ласковые слова.

Найджел уже решил, что гроза миновала, но Кассандра внезапно отстранилась:

- Найджел, будь любезен, зажги свет.

- Зачем? - спросил он, хотя прекрасно знал, зачем.

- Я хочу осмотреть твою спину.

- Ну нет. - Он негромко рассмеялся. - Пощадите мою стыдливость, миледи. Кроме того, спина - не самая привлекательная часть моего тела. Я был весьма непослушным мальчиком.

Но Кассандра высвободилась из его объятий, встала с постели и надела ночную сорочку.

- Зажги свечи, - спокойно повторила она. Голос ее звучал властно - видно, Кассандра привыкла, чтобы ей повиновались беспрекословно.

Найджел зажег светильник. И, понимая, чего она потребует теперь, стянул ночную рубашку и швырнул ее на кровать. Так он стоял спиной к ней и ждал. В комнате воцарилось молчание.

Найджел знал, как выглядит его спина. Он часто разглядывал ее в зеркало и всегда содрогался от отвращения. Долгое время в нем жила надежда, что рубцы когда-нибудь исчезнут. Но потом Найджел понял, что шрамы останутся на всю жизнь. Многочисленные белые рубцы пересекали его спину. Следы от ударов кнута порой заживают, если их наносили поверх рубашки. Но если осужденного привязывают за ноги и за руки к скамье, а рубашку сдирают, рубцы никогда не исчезают.

- Так что же произошло? - Голос Кассандры звучал подчеркнуто ровно и спокойно.

- Я уже объяснил тебе, - ответил Найджел скучающим тоном. И тут кровь застучала у него в висках: внезапно он вспомнил кое-что еще. "Не смотри вниз!" - чуть не крикнул Найджел. Только бы она не обратила внимания на лодыжку его правой ноги.

- Нет, это не ответ. На твоей спине следы кнута, Найджел. Такие шрамы бывают у солдат и моряков. Ты был солдатом? Но нет, ты мог быть только офицером. А офицеров не секут кнутом.

Лгать дальше было бессмысленно. Правды он ей не скажет, но и лгать не станет.

- Мне не пришлось служить в солдатах. Не был я и моряком. Кассандра, забудь о том, что увидела. Не важно, как это произошло. То давняя история, и сам я давно о ней не вспоминаю.