|
Затем он вернулся в фургон, где, терзаемые тревогой, все еще находились эти две несчастные женщины. Он решил не останавливаться ни перед чем, чтобы сломить их сопротивление, если они откажутся перейти на плот. И все же он сам был не слишком уверен в результатах своей затеи. Обычное хладнокровие и смелость внезапно покинули его, когда пришлось столкнуться с двумя слабыми созданиями, на неукротимую силу воли которых он уже не раз наталкивался. Клаас решил действовать словами убеждения, обратиться к их рассудку и именно так добиться того, чего не рассчитывал добиться силой. Он пристал на своем плоту к задней стенке фургона, осторожно постучал и, стараясь говорить по возможности мягко, попросил разрешения войти. Против его ожидания, задвижка, на которую дверь была заперта изнутри, быстро скользнула, и Клаас услышал мелодичный, но твердый голос госпожи де Вильрож: - Войдите! Клаас отвернул шарниры, спустил стенку и закрепил ее на цепях. Он но воспользовался приглашением и остался на плоту, но но мог сдержать трепета, увидев Анну и Эстер. - Чего еще вы хотите? - спросила госпожа до Вильрож. - Вам мало того, что вы нас держите здесь вопреки священному праву на свободу, которое имеет каждое человеческое существо, - вам надо своим гнусным присутствием еще усугубить весь ужас нашего положения? Отвечайте! Чего вы хотите? - Выслушайте меня, сударыня, ради бога! И вы, барышня. Надо бежать... И как можно скорей!.. Нам грозит ужасная опасность... - Что ж, тем лучше!.. - Правильно, Анна! Правильно, сестра моя! - энергично поддержала ее Эстер. - Что для нас новая опасность после всего, что мы пережили? Что для нас смерть? Разве мы не решились на все?.. - Но вы не знает... Они придут пьяные от крови, от ярости... и от алкоголя... - Кто? - Люди с прииска. Мы чудом ускользнули от них... - Вы говорите, "мы" ускользнули? Мне вдвойне жаль. Эти люди - труженики. Они должны быть великодушны. Если бы мы обратились к ним, они бы заставили вас дорого заплатить за то, что вы так подло держите нас в заточении. - Видимо, вы не знаете, что большинство из них - разбойники, у которых нет ничего святого. Это сброд. Хоть они и работают на прииске, но все они воры и бандиты! У них нет совести, они не знают разницы между "моим" и "твоим". И когда у них разыгрываются страсти, они не отступают ни пород каким преступлением. - Стало быть, они такие же люди, как вы! - бесстрашно возразила молодая женщина. Бур побледнел, у него сжались кулаки. - Пусть так, - пробормотал он, стараясь подавить подымавшуюся в нем ярость. - Прошу вас, сударыня, не будем спорить о том, каким я был и каким стал теперь. Я-то проявлял к вам уважение... А уж они уважать вас не станут... И я буду бессилен помочь вам... Вы станете их добычей, когда я погибну, защищая вас. Вы слышите, сударыня? Вы станете добычей этих людей, которых невозможно тронуть и разжалобить. |
