Вместо этого он сказал:

— Помните, я рассказывал, что папа… что мой отец был как я?

Он указал на тостер. Это был обычный тостер из нержавеющей стали для изготовления двух тостов сразу. Гэнси поднял бровь.

— Это? Это же тостер.

— Приснившийся тостер.

Адам беззвучно засмеялся.

— Как ты можешь так утверждать? — не унимался Гэнси.

Ронан отодвинул тостер от стены. В стене никакой розетки, в приборе никакого аккумулятора. Все же, когда он нажал на рычаг, нити накаливания внутри начали светиться. Как много лет он использовал этот тостер до того, как понял, что такое невозможно?

— На чем он тогда работает? — спросил Адам.

— Энергия грез, — сказал Ронан. Чейнсо неаккуратно спрыгнула с плеча Ронана на столешницу, и ей пришлось отпрянуть от прибора. — Там слишком чисто.

Пыльные брови Адама поднялись к линии его волос. Он произнес:

— Политики будут не рады. Не в обиду твоей маме, Гэнси.

— Все в порядке, — радушно ответил Гэнси.

— О, и это, — Ронан указал на календарь на дверце холодильника.

Блу его пролистала. Никого тут не было, чтобы сменить месяц, но это не важно. Каждая страница была одинаковой — двенадцать страниц апреля, на каждом фото изображены три черные птицы, сидящие на заборе. Было время, когда Ронан думал, что это просто подарок-розыгрыш. Теперь он мог с легкостью признать, что это артефакт разочарованного сна. Блу смотрела на птиц, носом почти касаясь изображения.

— Это стервятники или вороны?

А ту же самую секунду, как Ронан сказал:

— Вороны.

Адам ответил:

— Стервятники.

— Что здесь еще? — спросил Гэнси. Он использовал свой очень любопытный голос и очень любопытное лицо, те самые, которые обычно оставлял для всего, связанного с Глендовером. — Я имею в виду вещи из снов?

— Черт его знает, — ответил Ронан. — Никогда не изучал.

Генси предложил:

— Так давай изучим.

Все четверо кинулись от холодильника открывать шкафы и передвигать предметы на столешне.

— Телефон не подсоединен к стене, — заметил Адам, переворачивая старинный дисковый аппарат. — Но у него все еще есть длинный гудок.

В век сотовых телефонов Ронан нашел это открытие вообще не интересным. Сам он обнаружил карандаш, который на самом деле был ручкой. Даже царапанье ногтем грифеля в исследовательских целях показало, что это грифель карандаша, но кончик чертил идеальную линию синими чернилами, когда его вели по блокноту рядом с банкой карандашей.

— Микроволновка тоже не подключена, — сообщил Адам.

— Здесь ложка с двумя концами, — добавил Гэнси.

Пронзительный визг наполнил кухню. Блу обнаружила, что, когда сидение одного из высоких стульев вращалось, оно издавало звук, немного похожий на «Ветер, который колышет ячмень», играющую в несколько раз быстрее, чем она должна была бы играть. Она несколько раз провернула стул, чтобы увидеть, проиграет ли мелодия целиком. Не проиграла. Продукт еще одного разочарованного сна.

— Черт побери, — воскликнул Гэнси, роняя нож на столешницу. Он потряс рукой. — Он раскаленный докрасна.

Только это было не так. Лезвие из обычной нержавеющей стали, а его высокая температура стала очевидна только из-за слабого запаха расплавленной столешницы под ним. Гэнси дотронулся до ручки несколько раз, чтобы убедиться, что нож горячий целиком, а не только лезвие, и затем использовал кухонное полотенце, чтобы переложить его в подставку для ножей.