|
Это был первый опыт пси‑обмена студентами. С ребятами все обошлось, но девушки нашли, воплотившись в тела юных кремнийорганических венерианок‑стратозаврих, сатурнианских метаноаммиачных осьминожиц и ажурных многополюсниц Ио, неожиданно развели такую “свободу нравов”, так скандализовали своим поведением инопланетные общества, что пришлось всех срочно, не дожидаясь конца практики, обменять обратно. Мало того что это сорвало и практику инопланетных студенток на Земле, но более сотни одних только молодых стратозаврих, вернувшись в свои тела, обнаружили, что они мамы, и стали нести яйца; вопрос об отцовстве во всех случаях остался открытым. Сами же девицы дома к занятиям вернуться не пожелали и быстро превратились в совершенных распустех и шалав – вплоть до приставания к пси‑туристам. То, что Кимерсвиль – город, так сказать, портовый, помогло им закрепиться в этом качестве.
Инопланетные партнеры по обменной практике обвинили землян, что те их обманули, дали на студенток пси‑карты с сильно завышенными значениями таких черт, как стыдливость, целомудрие, послушание, верность любимому, скромность… И действительно, повторное обследование вернувшихся девушек показало, что пси‑потенциалы этих черт характера у них близки к нулю. Не стало у них этих черт, а были! То, что скандал разразился сразу в трех местах Солнечной, не позволяло заподозрить в хищениях жителей тех планет: дело явно произошло на начальном этапе пси‑транспортировки, на Земле. Это вскоре и подтвердилось: на черном рынке в Кимерсвиле появилась и была быстро распродана крупная партия кассет именно с такими наборами “девичьих сутей”. Здешние мамаши, устрашенные случаем со студентками, хватали, платили любые деньги – для своих еще не сбившихся с пути дочерей. Все это прошло в памяти Семена Семеновича, пока гражданка Клюкина огибала стол и садилась, подобрав юбку, на краешек КПС. У нее было овальное, в резких морщинах лицо, выцветшие голубые глаза, руки, сложенные на коленях, в темных венах. “Старушка божья, лакомый кусочек”, – подумал Звездарик. , – Эротида Власьевна, – сказал он, – случай ваш ясный, много рассусоливать не о чем. Вы мне скажите одно: вам‑то в вашем почтенном возрасте зачем понадобились эти черты – целомудрие, стыдливость, верность возлюбленому… какому возлюбленному?! Помолодеть рассчитывали, что ли? От этого не молодеют. – Где уж мне молодеть…– вздохнула старушка божья. – Зашла это я на рынок, гляжу – выбросили, дают. Бабы давятся. И я встала, взяла. А потом ввела себе, не пропадать же им. Тонька и завелась. Она дочке своей хотела ввести, Нюрке. А я не дала… – Спекулянта, который продавал кассеты, вы запомнили? Опишите его, пожалуйста. – Да где там… давка, говорю, была. Я больше всего боялась, что не хватит. Вроде мужчина. Семен Семенович покосился на Витольда: тот смотрел на бабусю с любованием. – Ну, ясно, – сказал начальник отдела. – Именем закона изымаю у вас чужие сути, гражданка Клюкина. Больше так не делайте! Он нажал кнопку на пульте. Из боковой двери выглянула женщина‑оператор в сером костюме. Звездарик протянул ей бумаги и пси‑карту, кивнул на старушку: “Займитесь!” – А деньги‑то мне вернут? – спросила Клюкина, тяжело поднимаясь с кресла. – Деньги я потратила немалые. – Кто же вам вернет, Эродита Власьевна? Вы ведь краденое покупали. Вот если попадется нам тот “вроде мужчина”, взыщете с него. А пока – не обессудьте. Недовольная бабуся побрела за оператором, бормоча под нос: “Ну, Тонька, ну, змея!..” А Семен Семенович, провожая ее глазами, озабоченно думал, что и с возвращением изъятых “девичьих сутей” их законной владелице, уже установленной гр‑нке Изабелле Нетель, тоже будут хлопоты. |
