Изменить размер шрифта - +
Какое унижение!

Рогез молча пыхтел, готовя заклинание по уничтожению насекомых‑паразитов. Где‑то он нашел засушенную блоху, капнул из деревянного пузырька каплю крови и прочел вслух четыре слова на Черном языке. Что‑то свалилось у Соргена со лба, стукнувшись о нос – маленькая соринка, труп вши.

– Спасибо! – хрипло прошептал молодой колдун Рогезу. Каждое слово отдавалось в черепе звоном и тупой болью. – Кажется, твари сдохли, но дело их живет. Я весь чешусь.

– Да? – удивилась Хейла. – Ты еще можешь обращать на это внимание? Сколько ты вылакал вчера царского пойла?

– Признаться, не считал.

– У меня голова раскалывается, а твои мозги и подавно – должны были вытечь на пол! Давай, я тебя полечу.

– Ты спасаешь меня, любимая! – в этот момент Сорген был совершенно искренен. Когда Хейла принялась чарами убирать головную боль и зуд во всем теле, он на самом деле любил ее. Почувствовав себя лучше, он вскочил на ноги и быстро проверил, не исчезло ли чего из вещей. К счастью, все было на месте.

– А где Гуннир? – спросил Сорген у князя, занятого очисткой одежды от налипшей грязи.

– Кто его знает? – проворчал Рогез. – Вечером, сразу после пьянки, он покинул нас и растворился во тьме.

– В этом сарае поприбавится дохлых свиней, – угрюмо подхватила Хейла. – Гуннир пошел веселиться – так, как только он умеет. Впрочем, не думаю, что кто‑то здесь заметит пропажу нескольких людей. Да и трупам не удивятся.

– Если только Мясник не замахнется на важных шишек, – озабоченно пробормотал Сорген. – Не хотелось бы лишних неприятностей.

Погрузившись в молчание, они осмотрели свои пожитки и еще немного почистили одежду, а затем вышли в коридор. Там было совершенно темно, и Сорген немедленно запалил в руке магическую свечу.

– Куда идти, кто помнит? – спросил он, отчего‑то говоря шепотом.

– Иди хоть куда, – равнодушно махнула рукой Хейла. – Не такой уж тут здоровенный хлев, чтобы мы в нем долго блуждали. Да и не помним мы, как сюда пришли.

И они двинулись направо. Хейла поспешила заметить, что коридоры больше всего напоминают ей мавзолеи предков: такие же мрачные, грубо сложенные из крошащегося песчаника, завитые паутинами и затхлые.

– Здесь мочой воняет! – возразил Рогез. – Разве у вас в мавзолеях мочатся? Кстати, любезная, ты что, сотворила статичное заклинание благоухания? С тех пор, как мы вышли из комнаты, я снова слышу вонь!

Князь был прав, но Хейла не намеревалась оставаться виноватой и чуть не подралась с ним – Сорген едва сумел разнять обоих. Рогез обиделся и отстал от них, а Хейла шепотом обозвала его индюком.

– Собрался учить меня? Мешок с дерьмом, – добавила она, а потом, как ни в чем ни бывало, прильнула к Соргену. – Ну расскажи мне, неутомимый пьяница, чем же кончилась ваша дружеская попойка с Главной Свиньей?

– Поосторожней со словами, – покачал головой Сорген. – Но мы с царем не говорили о делах. В пьяном виде он не способен соображать, так что смысла это не имело.

– Ха! Думаешь, он лучше соображает трезвый? Очень сомневаюсь.

– Как бы там ни было – сейчас переговоры придется начинать по сути дела, снова.

– Зачем же ты пил?

– Чтобы понравиться царю. И, кажется, мне это удалось!

После недолгих блужданий они встретили мальчишку, волочившего тележку с объедками, и спросили у него дорогу. Еще через пару поворотов впереди появилось тусклое пятно странного, бледно‑зеленого оттенка: это был тот самый зал, где царь вчера устраивал «аудиенцию».

Быстрый переход