– У‑у‑у!! – взвыл дро и от бессильной злобы подпрыгнул на месте. Сорген от души хохотал над незадачливым чудищем с безопасной высоты. – Илхранг‑трартр‑опратс, черная ночка! Вот тебе мой подарочек, наглый мушонок!

Из культей мгновенно выросли новые руки, отчего дро немного уменьшился в росте. Одновременно перышки жаворонка, пришитые к отвороту куртки Соргена, оторвались и резво улетели прочь. Безмерно удивленный, колдун рухнул вниз, пребольно ушибив ногу о камень. Дро спешно ковылял к беспомощно валявшемуся противнику, протягивая снова готовые рвать и плющить ручищи. Сорген, как лиса с перебитой ногой, мог только рычать и отползать в сторону; боль была такая, будто кость сломалась. Чудище наконец нависло над ним и, довольное своей победой, замерло. Твердый палец, как копье, воткнулся человеку в бок и прижал его к земле.

– Вотушки, моя любимое развлеченьице! Нажмешь человечишку‑личинку, а из него брызьг! Кишочки лезут, тепленькие, сладенькие! А запашок!

Амулет с пеплом всесильного Ассаха жег грудь Соргена, но он не мог сосредоточиться и вызвать на помощь Сар‑Моэна. Одна рука была зажата между боком и землей, вторая зацепилась рукавом за острый выступ на близкой стене. Изогнув шею, Сорген беспомощно и почти бесчувственно наблюдал, как вздымается вверх лапа дро. Сейчас она опустится ему на голову и расплющит ее. Стоило только задуматься о смерти – и вот она, словно бы явилась на зов.

Вдруг в воздухе раздался громкий шорох. Из макушки дро вылетел сноп искр.

– Умс!? – удивилось чудовище и со скрипом повернуло уродливую башку на плечах. – Уж не шишку ли на головище кто‑то хочет мне поставить?

Что‑то с глухим стуком врезалось в тело дро, отчего тот покачнулся, потерял равновесие и перевалился через низкую стену. В ночи мелькнули толстые короткие ножки, поросшие сверху мхом, а снизу отполированные не хуже зеркала. Вырвав из древней каменной кладки изрядный кусок, монстр улетел вниз с коротким воем:

– Урррп!! Братцы‑камушки, расступитесь!!

Все окончилось жутким громким грохотом, похожим на звуки обвала в горах. Множество шлепков возвестило о том, что в воду попало немало обломков.

Сорген громко икнул, когда палец улетающего дро напоследок сильно ткнул его прямо в селезенку. Потом он непонимающе посмотрел на неровную кромку стены, за которой исчезло чудовище. В этот момент крепкие руки подхватили его подмышки и поволокли прочь.

– Эх, господин! – вздохнул, отдуваясь, Хак. – Чего ж вы поперлись, на ночь‑то глядя? Ни меча, ни порошков своих не прихвативши. Тут ведь всякого полно… нехорошего. Благодарите нашего нового попутчика – он не спал, все видал, да за мной прибежал. Беги, говорит, там твой хозяин с призраком бьется… Только я никаких призраков не видал, только этого, на куль с землей похожего.

Сорген чувствовал, что глаза его открыты, но ничего разглядеть не мог. Бок и нога болели жутко, словно смертный час приближался, несмотря на чудесное спасение из лап дро в последний момент.

Надо же! – думал он. – Сразу два старых знакомца явились к нему один за другим, и не сказать, чтобы он обрадовался их визитам. Одна ранит разум, другой – тело… Но постой! Он встрепенулся, вцепился рукой в плечо Хака и заставил его остановиться.

– Значит, Луратен видел ЕЕ? – прохрипел Сорген, обращаясь к ночной пустоте. – Значит, она реальна!!

И вслед за тем от боли, причиненной резким движением, он потерял сознание.

К Барьерным горам

Еще раз солнце прочертило небосклон, убегая от несчастной Луны. Минувшая ночь со всеми ее переживаниями осталась за надежным барьером наполненного заботами дня. Ушибленная нога и синяк на боку не доставили Соргену хлопот: стоило очнуться, он быстро излечил эти пустяковые хвори с помощью мазей и заклинаний.