Когда я подскочил, Плаксин уже не дышал. На его лице, помимо боли, было написано недоумение, словно он даже перед смертью никак не мог поверить в случившееся. Он же был невидим для пулемета, и на тебе!..

    Судьба…

    Вот такая же судьба настигла и меня, когда я думал, что наши приключения уже позади. Что нам оставалось по большому счету? Даже пресловутые чемоданы, ну, ладно, сундуки, были практически собраны, и впереди ждал прыжок через Большую лужу, а там Европа, и пусть провалятся все моря вместе с океанами!

    Но кто же знал, что неведомый капитан «Дикой кошки» решится на такое предельное по риску предприятие!

    Нет, понятно, что о нашем отсутствии знали, иначе не решились бы на авантюру, но зачем? Получить с меня богатый выкуп или заставить убраться к черту на рога?

    Не хочу хвастать, однако крови британцам я попортил немало. Научить их это ничему не научит, но по старым счетам я сумел расквитаться сполна.

    Я – с ними, а судьба – со мной.

    В романах герои переживают и вообще не спят. Должно быть, к героям я не отношусь. Как только первоочередные работы были закончены, мы наскоро перекусили всухомятку, чтобы не тратить времени, и вместо затянувшегося аврала приступили к обычной, повахтенной жизни. Я честно отстоял до полуночи, а потом меня сменил Юра.

    Я возвращался в каюту и при этом ничего не думал. Ни о втором корабле, ни о Валере, которому с его тяжелой раной довелось перенести такой шторм, ни о своих пропавших женщинах. Ни о чем. Едва моя голова коснулась подушки, я отрубился, намертво, без сновидений.

    Проснулся сам. Толчком, сразу поняв, что больше не заснуть. Проснулся – и удивился, что никто меня не разбудил.

    Качка почти не чувствовалась. Не полный штиль, но все-таки… Главное же – за кормовым окном моей капитанской каюты светило солнце. Причем утро явно не было ранним.

    Подобно всем, в море я спал, практически не раздеваясь. Лишь снимал на ночь перевязи с оружием, камзол и сапоги. Оружие клал рядом, а сапоги… Ноги лучше всего отдыхают босыми, это я отлично усвоил еще на прежней службе. Выскочить же в крайнем случае на палубу без ботфорт – ничего страшного. Матросы традиционно работают босиком, так легче лазить по вантам. Моря-то южные.

    Но сейчас никаких тревог не было. Я обулся, привычно прихватил оружие и только тогда вышел наружу.

    Вокруг играло ослепительными красками море, а с небес жарило оторвавшееся от горизонта светило.

    На квартердеке распоряжался Флейшман. Вид у него был одновременно довольный и усталый. В стороне на сложенной парусине лежал Ярцев и несколько отрешенно взирал на привычную корабельную суету.

    Выглядел наш шкипер скверно. Оно понятно – рана, а тут сразу такой ураган. Я, здоровый мужик, чувствовал себя отвратительно, и даже сон не особо помог, а уж что перенес Валера…

    Я шагнул было к импровизированному ложу, но на пути тут же вырос Флейшман.

    – Почему не разбудили? – Выслушивать доклад я не стал. Успеется. А вот то, что я был по-утреннему раздражен и зол, настоятельно требовало выхода.

    – Решили, что тебе надо хоть немного отдохнуть, – обезоруживающе улыбнулся Юра.

    – А другим не надо? – Я едва сдержался, чтобы не вспылить.

    – Другие будут отдыхать повахтенно, – невозмутимо сообщил Флейшман.

    – На моем корабле привилегии полагаются только раненым и больным. Я ни к одной из данных категорий не отношусь.