Просто это был самый большой и самый тяжелый из молотов Вильбанда. Собственно, кувалда. Более легкий молоток раньше ослабил руку, попав в локоть. А Вильбанд гнал, словно борзая, и у него была дополнительная мотивировка: он защищал женщину своей жизни.

Дебрен даже вздрогнул от хруста расплющиваемых костей грудины и как минимум половины ребер. Если б это был бердыш, а не тупой молот, чародей оказался бы свидетелем первого в истории случая, когда удар топора пробил навылет одетого в панцирь человека. Беббельсу не выпало такого счастья, и он не вошел навеки в историю холодного оружия. Впрочем, хоть и немного, но ему все же повезло.

Он умер мгновенно.

Сразу после этого Вильбанд столкнулся со вставшим на дыбы бочкокатом.

– Останься, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я мало чем владею, но все, что у меня есть, твое. Мне никто никогда…

Он улыбнулся, поднял руку, погладил ее по щеке.

– Не могу. Это Верлен – правовое государство. Вероятно, мне еще придется давать показания, а барка отплывает со дня на день. Да и до Кольбанца придется пешком…

– Ну так поплывешь на следующей.

– Я хотел бы остаться. Но должность во Фрицфурде… Наконец хоть какая-то оплачиваемая работа.

Со стороны замка неловко катилась хромая тележка Вильбанда. Камнерез все еще не успел сменить мокрый кафтан. Но приготовить лепешки успел.

– Возьмешь узелок на дорогу. -Он сунул Дебрену теплый узелок и тарелку. – А это съешь сейчас.

– Не стану я вас объедать. Мука нужна вам самим. – Чародей не взял тарелку. – Мельничка тяжелая, а ты едва шевелишься после падения. Черт побери, я думал, тебе каюк. Скверно это выглядело. Зехений убьет меня за свою бочку. Вся – в щепки.

– И вдобавок пятьсот денариев грязи, – осклабился Вильбанд. Лицо у него было в ссадинах, на лбу шишка, а из-под подола рубахи выглядывали белые полосы стягивающей треснувшее ребро повязки. – Надо быстро самотяг наладить и копье, потому что наверняка наш братишка на манер Беббельса явится сюда с жаждой убийства в глазах.

– Не бойся, – слабо улыбнулся Дебрен. – Он получил свой чудотворный источник. Обрел то, о чем мечтал.

– Я тоже. – Вильбанд перестал улыбаться, взглянул на Курделию так, что та залилась румянцем, а чародею сделалось тепло и грустно. – Хоть никогда даже не предполагал, чтобы так… – Он с трудом оторвал взгляд от маленького, серьезного и в то же время нежного личика. – Из нас троих только ты один ничего не выгадал от сделки с Удебольдом. Как только имение принесет первые талеры прибыли, мы тут же пошлем их тебе. – Курделия энергично закивала. – Но это, вероятно, будет не скоро, а пока…

– И не думай. – Дебрен взял лепешку, откусил. – У тебя больная жена, ты должен ее на ноги поставить. Книг я тебе не пришлю, но перечень тех, которые ты должен будешь купить… Корми ее как следует, построй дом, ну и вообще. Не вздумайте посылать мне деньги. Они вам будут нужней. А кроме того, Вильбанд, ты ничего мне не должен. Я договаривался не с тобой, да и не о спасении Курделии. А о ее похоронах.

– Но ведь не придется? – посерьезнел Вильбанд. – А, Дебрен? Уже ничего дурного?..

– Если выдержишь. – Он посмотрел на них. – Прошу вас: не спешите. Хотя бы год. Она маленькая, сильная, ну и женщина, а женщины, говорят, блаженство дольше испытывают, но если ты выдержишь… – Он глянул на Курделию и поправился: – Если вы оба выдержите…

– Три года, – сказал Вильбанд.