Разносящийся по всему склону звук рога не оставлял ни тени сомнений. Кроме одной. Дебрен не мог сказать, откуда он долетал. Он подумал, что у владельца рога должны быть легкие размером в солидный бочонок. Басовитый гул наполнил все вокруг.

– С дороги, – буркнула Ленда. Немного, кажется, удивленная, она не спеша закладывала болт в канавку арбалета.

– Что?

– Сигнал! – Она начала крутить головой, неизвестно зачем оглядываться, потому что сани, освободившиеся от конского трупа, и четверо наездников были прямо перед ними. Широко разбросанная и с каждым мгновением все более растягивающаяся цепь галопом мчалась в гору, посверкивая остриями копий и обнаженных мечей.

– Когда так трубят, это означает: "С дороги". Если два рыцаря встречаются на узком тракте, то обычно с этого начинается стычка.

Дебрен пробежал взглядом по цепочке бельничан. Чуть подольше задержался на перевернутых санях, но и там не нашел никого, кто мог бы трубить в рог.

– Кто это? – растерянно спросил он. – Из-за этого эха…

– Никто, – сказала она тихо. – Это конец, Дебрен. Мы окружены.

Он глянул направо, на север, и согласился с ней. От соседнего холма, расположенного еще на бельницкой стороне, приближались два всадника. Они не спешили, и эта медлительность была гораздо подозрительнее галопировавшей группы, двигающейся с востока. Эти двое сверкали латами и выглядели профессионалами.

– Ссади меня, – потребовала девушка. Голос у нее немного дрожал.

Дебрен опустился на колени, потом наклонился, коснувшись лбом земли. Она спустилась и тут же села. Быстро вытянула несколько болтов и натыкала их в снег. Будут под рукой: одно движение – и снаряд ляжет на тетиву. Но оба знали, что из этих семи коротких стрел половина может остаться там, где они лежат сейчас. Стрелять издалека нет смысла, а если цепь, поравнявшись с разбитыми санями, помчится дальше, перейдя в атаку, то девушка в лучшем случае успеет зарядить арбалет раза четыре.

– Если я сделаю вид, что ты мой заложник… есть надежда, что выживешь? – Она уже овладела голосом, и руки не дрожали – ни сейчас, ни перед этим. Глядя в ее потемневшие глаза, Дебрен понял: что бы здесь ни случилось, никто не назовет это казнью. Ленда умрет, но на этом любые ассоциации с эшафотом обрываются. Потому что палачей падет больше, чем жертв. Бежать она уже не могла, однако убивать еще была способна. Сейчас, когда смирилась с судьбой, даже больше, чем раньше.

Едущие с севералюди придержали коней. Передний, лишь чуточку потоньше в обхвате в животе и груди, чем его конь, запрокинул прикрытую капалином голову, поднял рог и затрубил с силой стада разъяренных зубров. Только теперь Дебрен пригляделся получше и обратил внимание на наличие третьего коня. Спутник трубача заслонял его огромным, перевешенным через спину щитом, однако все равно было видно, что на животном нет седока. Лошадь несла вьюки и, кажется, бочонок.

– Нет, – буркнул магун, не отводя взгляда от поблескивающей металлом пары. – Если выяснится, что бельницкие спецслужбы причастны к падению веретена, трон здорово пошатнется под задницей у князя. Не знаю, оставит ли он в живых этих, – он указал на наступающих, – но нас – наверняка нет.

– Жаль.

– Я не бросил бы тебя, – легко улыбнулся он.

Сани, везущие командира кордонеров, как раз миновали вторые, разбитые. И, не задерживаясь, помчались дальше.

– Пользы тебе от этого не будет ни на грош, – повернулась она, усевшись лицом к нападающим и правым ухом к Дебрену. – Но думаю, тебе следует знать. Если б не этот засраный пояс, то ты б от меня не избавился. Еще тогда, в Виеке.

Кроме плоских шлемов и лат, сверкающих из-под шуб, у пары с тремя лошадьми были еще и арбалеты.