«Старик положительно спятил, — думали все, — и с ним дело обстоит плохо. Теперь уж, наверно, его назначат в военное министерство».

Капитан Сагнер отошел от окна, составив, наконец, план своего маленького доклада. У него не было особого педагогического дарования, и поэтому-то он так много убил времени, пока не справился со своей задачей — объяснить значение сто шестьдесят первой страницы.

Прежде чем начать свою речь, он назвал офицеров «господами», как это делал и старик-полковник, хотя еще раньше, чем они сели в поезд, он называл их «товарищами».

— Итак, господа, — начал он и сообщил, что вчера вечерам получил от полковника инструкцию касательно сто шестьдесят первой страницы романа Людвига Гангофера «Грехи отцов».

— Итак, господа, — торжественным тоном продолжал он, — я должен познакомить вас с секретной инструкцией по поводу новой системы шифрования донесений и приказов во время боевых действий.

Кадет Биглер вытащил записную книжку и карандаш и сказал полным служебного усердия тоном:

— Я готов, господин капитан.

Все взглянули на этого дурачка, усердие которого, проявленное им в учебной команде, граничило с кретинизмом. Он пошел на военную службу добровольцем и при первом же случае заявил начальнику учебной команды, когда тот знакомился с семейными обстоятельствами учащихся, что его предки, собственно, писались «Биглер фон Лейтхольд», и в гербе их были изображены крыло аиста и хвост рыбы.

С тех пор его называли по его фамильному гербу «аистом с рыбьим хвостом». Его жестоко дразнили, и он вдруг стал всем крайне несимпатичен; ибо все это никоим образом нельзя было согласовать с почтенной торговлей заячьими и кроличьими шкурками, которой занимался его отец. Романтически настроенный, восторженный сын искренно старался усвоить все военные науки и выделялся не только прилежанием и знанием всего, что преподавалось на курсах, но и тем, что по собственной инициативе ревностно углублялся в изучение специальных исследований по военному искусству и военной истории, о которой он всегда говорил, пока его не обрывали. Он воображал, что среди офицеров он на равной ноге с высшими чинами.

— Господин кадет, — отрезал капитан Сагнер, — пока я не разрешил вам говорить, прошу вас молчать, так как никто ни о чем вас не спрашивал. Впрочем, вы замечательно хитроумный человек. Я собираюсь сообщить вам секретные сведения, а вы хотите записать их себе в книжечку. Вы знаете, что в случае потери этой книжечки вас ожидает полевой суд?

У кадета Биглера была еще скверная привычка всегда пытаться убедить других, что у него были самые лучшие намерения.

— Разрешите доложить, господин капитан, — ответил он, — что даже при возможной потере моей записной книжечки никто не будет в состоянии разобрать, что я написал, потому что я стенографирую и никто не сумеет прочесть мои сокращения. Дело в том, что я пользуюсь английской системой стенографирования.

Все с презрением взглянули на него, а капитан Сагнер только махнул рукой и продолжал:

— Я уже го ворил вам о новом способе шифрования депеш во время боевых действий. Вам, может быть, казалось непонятным, почему я рекомендовал обратить ваше внимание именно на страницу сто шестьдесят первую романа Людвига Гангофера «Грехи отцов»; но эта страница, господа, является ключом нового метода шифрования, утвержденного приказом генерального штаба той армии, в состав которой мы входим. Как вам известно, существует несколько методов шифрования важных донесений. Новейший, которым пользуемся мы, основан на системе дополнительных цифр.