Пытаясь прогнать дрему, поеживаясь от утреннего холода, Сбороу устроился у костра и уставился на ночные джунгли. Ему вспомнился рассказ Тиббса о духе убитой герцогини, явившемся за своей служанкой. Неподалеку раздался крик какого-то зверя, и принц вздрогнул. Он попытался переключить свои мысли на что-нибудь другое и от нечего делать принялся разглядывать своих спящих спутников. Глаза его остановились на Брауне, рядом с которым лежал и злополучный топорик.

Ах, как велико было искушение! Усилием воли Сбороу справился с ним и перевел взор на Джейн. Господи, как она пленительна! Но почему она так резко отвергла его любовь? Ведь он всегда умел покорять женщин! Объяснение могло быть только одно — во всем виноват проклятый пилот!

Сбороу почувствовал новый прилив ненависти к Брауну. Не будь этого американца, жизни принца ничего не угрожало бы, и сердечные дела его, несомненно, продвигались бы с большим успехом. А тут еще, как подсказка свыше, этот топорик рядом с Брауном!

Сбороу подошел поближе и прислушался. Сомнений не было: все крепко спали — и Тиббс, и Джейн, и Браун.

Желание избавиться от Брауна и одним махом решить массу проблем все сильнее внедрялось в сознание принца. Стараясь не произвести ни малейшего шума, он приблизился к пилоту и стал подле него на колени. Рука сама потянулась к топорику.

Тут Браун заворочался во сне, и Сбороу чуть не закричал от страху. Но пилот снова успокоился и только тихо посапывал во сне. Сбороу бросил безумный взгляд на Брауна и занес над ним руку с топориком.

ГЛАВА 20. ЗАБАВЫ НКИМЫ

Вазири вместе с Тарзаном продолжали поиски страны кавуду. Позади остались многие километры, много дней, проведенных в джунглях, а к цели они, казалось, почти не приблизились. Они не знали даже, на верном ли пути находятся. От этого чувство безысходности овладело ими. Слухи, легенды, загадочные истории — вот и все, на что они могли опереться. Некоторые воины склонялись к мнению о бесплодности похода, и в отряде их удерживало только чувство личной преданности Мувиро.

Правда, Тарзан встретил кавуду Идени и спас дочь шамана Найку, но все эти события происходили так далеко от страны вазири, что даже Мувиро не был уверен в том, действительно ли причастны кавуду к исчезновению его дочери. Для чего им пускаться в столь дальний путь, если гораздо ближе можно найти немало молодых девушек?

В подавленном состоянии пребывала этим прохладным и туманным утром также и маленькая обезьянка, мчавшаяся по следу вазири, не выпуская из руки палку, на конце которой был прикреплен лист бумаги. Она немного повеселела лишь после того, как взошло солнце, а когда ей удалось найти птичье гнездо и полакомиться вкусными яйцами, настроение обезьянки совсем исправилось.

Наконец Нкима заметил впереди цепочку людей, возглавляемую его любимым хозяином, и с оглушительным криком радости бросился к ним. Он ощущал себя совершенно счастливым, снова оказавшись на могучем и сильном плече Тарзана.

— Где ты пропадал, Нкима? — спросил человек-обезьяна.

— Маленький Нкима храбро сражался со всеми Ману в джунглях, — ответила обезьянка. — Они хотели помешать Нкиме, но он избил их палкой и прогнал прочь.

— Маленький Нкима очень отважный, — улыбнулся Тарзан.

Он удивился, заметив, что Нкима до сих пор не выбросил палку. Не в натуре обезьянки было подолгу увлекаться одной игрой. Присмотревшись и увидев, что на конце палки закреплена уже другая бумага, Тарзан заинтересовался.

— Это не та бумага, которую я тебе дал. Откуда у тебя это? — удивился он. — Дай-ка мне поглядеть, что там написано.

Когда Тарзан потянулся за конвертом, Нкима моментально вспомнил, что собирался важно, как это сделал воин-гонец, передать послание хозяину.