Арден рассказал, что мой прощальный подарок лорду Регенту, он же дядя Фирданн, не пропал втуне. Перед отъездом я долго ломала голову, какую бы гадость на память оставить дяде, из-за которого мне фактически пришлось бежать из родного дома? И надумала. Гадость так гадость… Лорд Регент страдал легким несварением, из-за чего часто пускал газы. Естественно, окружающие делали вид, что ничего не происходит — все же первое лицо в Империи, а не конюх какой.

Воспользовавшись тем, что у сероводорода крайне простая формула, я трансмутацией чуть подправила дядин метаболизм. Воняющая тухлыми яйцами мина химического действия имела шумный успех. На второй день дядина фаворитка, сославшись на здоровье, смылась в свое поместье. Из-за дяди сорвался очередной регентский Совет — лорды Советники разбежались из зала заседаний, как тараканы от потравы.

Всего четыре дня — и лорда Фирданна за глаза стали называть лордом Перданом, причем было похоже, что эта кличка прилипнет намертво.

«И мстя моя страшна…», — довольно промурлыкала я себе под нос.

Путники на дороге попадались нечасто — земля еще не просохла так, чтобы подводы и груженые телеги не вязли в глине, время обозов было впереди. Я вертела по сторонам головой: чуть ли не в первый раз в жизни я была так свободна — без сопровождения, не заботясь об этикете, не путаясь в полагающейся принцессе длинной юбке и не подстраиваясь по скорости к еле ползущим каретам с фрейлинами.

Впрочем, еще больше мне бы понравилось, если бы Ти не решил уже на второй день, что каникулы кончились, и мы должны продолжить занятия. Вредный эльф заставлял меня описывать все, что мы видели и встречали по дороге, сначала на эльфийском, а потом на драконьем языках. Когда мой собственный язык начинал заплетаться от непривычной артикуляции, Тиану начинал рассказывать о лесе — учил распознавать деревья и растения, показывал съедобные и ядовитые мхи и травы, называл на трех языках пролетающих мимо птиц. Обычно урок шел сразу в двух плоскостях: вербальной — Тиану проговаривал все вслух, и ментальной — одновременно эльф передавал образы. Сначала меня немного клинило от переполнения информацией, но потом я втянулась, и мне понравилось. Ти смеялся: «Я всегда знал, какая ты жадная до нового!». А чего не быть жадной? Мне положено — я же будущий дракон!

Моя драконица активно ворочалась, чесалась и рычала в самые неподходящие моменты, иногда заставляя меня подпрыгивать — путешествие ей нравилось. После первой ночевки под открытым небом, когда мы с Ти, закутанные в одеяла, лежали на косогоре глядя, как над кромкой леса на востоке загораются новые и новые созвездия, мой зверинец сообщил, что выбрал себе имя — одно на двоих. Вредная кобыла и не менее вредная драконица пленились самой яркой звездой небосклона, попеременно мерцавшей голубым, белым и алым — Наргиэль, что по-эльфийски значило Утренняя Звезда.

Я покатала имя на языке: «Наргиэль…» А что, вроде бы, неплохо.

Ти кивнул.

Мы добрались до первого большого города на нашем пути — Нарса.

Стоящий на судоходной реке Найре, Нарс не входил в десятку крупнейших городов Драконьей Империи. Славен он был тем, что за его красными кирпичными стенами жили и трудились лучшие в стране ковровых дел мастера. Тут был расположен центр Ковровой и Гобеленной гильдии. Мне очень хотелось посмотреть на место, где когда-то выткали любимую сказку моего детства — гобелен с распахнувшим ало-золотые крылья драконом. Да и просто хорошо было бы задержаться на денек в месте, где горячая вода существует в ваннах, а не в котелках.

Заплатив две серебряных монетки за въезд в город, мы не спеша двинулись по широкой главной улице, высматривая вывеску подходящего постоялого двора.