— Я только что выставил себя перед Лилой Фаулер полным идиотом.

   — И поэтому у тебя мешки под глазами?

   — Ах, это, — Роджер попытался согнать усталое выражение с лица. — И у тебя были бы мешки, если бы ты занималась до трех часов ночи.

   — Опять? — В голосе Оливии было сочувствие. — Сколько это может продолжаться?

   — Наверное, до тех пор, пока я не закончу школу или, хотя бы, по-настоящему не пойму тригонометрию.

   — Бедный Роджер.

   «Да, именно бедный, и в этом вся суть», — подумал он мрачно. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь, даже Оливия, знал правду — то, что он почти все свое свободное время работает уборщиком в одном из учреждений Ласковой Долины. Ему стоило невероятных усилий убедить всех, что все это время он занимается. А занимался он по ночам за счет сна.

   — Слушай, я не хочу жаловаться. Если я собираюсь стать врачом, я должен хорошо во всем разбираться. Мне надо привыкнуть к бессонным ночам и приготовиться много работать.

   Оливия покачала головой. Ее непокорные кудри взметнулись и плавно легли на узкие плечи.

   — Но не так много, — настаивала она. — Ведь школа должна быть еще и удовольствием.

   «Может, для кого-то и должна, но не когда у тебя больная мать, которая не в состоянии постоянно работать, и отец-пьяница», — подумал Роджер.

   — Ну а ты. Лив? Ты ведь тоже много работаешь. Когда же ты находишь время для развлечений.

   — Да всегда. Ведь то, что я делаю в музее — провожу экскурсии и читаю лекции о художниках, — разве это работа? Осуществившаяся мечта, не говоря о том, что это окупает мои расходы на одежду.

   Роджер внимательно посмотрел на Оливию.

   — У тебя новая юбка?

   Он не был уверен, что ему нравилась эта юбка, но она вполне соответствовала необычному стилю девушки.

   Оливия с гордостью продемонстрировала рисунок в цветочек на ткани юбки, доходившей ей почти до пят.

   — Последний писк из «Магазина Марты для бережливых». Хорошо сочетается с шарфом, правда? — И она показала на длинный шарф из выцветшего шелка, свободно обвязанный вокруг шеи.

   — Лив, когда ты начнешь одеваться в нормальных магазинах, как все?

   — Что? Быть как все? Это не для меня, Роджер. Именно поэтому в «Оракуле» я являюсь редактором отдела искусства, а не моды. Кстати, из-за этой моды мне пришлось отдать свою колонку в последнем выпуске Пенни. Ну ладно, пока, Роджер, увидимся позже.

   Она скрылась прежде, чем зазвенел звонок. Роджер со всех ног помчался по лестнице на первый урок.

   Глава 3

   Брюс Пэтмен раздраженно швырнул полотенце в свой шкаф в мужской раздевалке.

   — Я не верю, что тренер Шульц заставит нас бежать в дождь.

   Капельки воды стекали с его темных волос на красно-белые (цвета Ласковой Долины) спортивные трусы.

   — Да, я рад, что мы играли в зале, — сказал Джон Пфайфер. Они с Тоддом Уилкинзом только что закончили играть один на один в баскетбол. — Но я понимаю, почему тренер хочет, чтобы ты был готов к завтрашнему забегу Барта.

   — Надеюсь, что завтра небо прояснится, — отвечал Брюс. — Месить грязь — это не то, о чем я мечтал всю жизнь.

   — Ты хочешь сказать, что не побежишь, если будет дождь? — Как истинный журналист, а он был редактором спортивного отдела «Оракула», Джон почуял возможную сенсацию.