— Острое у вас зрение, как я понимаю.

— Очень острое. Например, вчера, стреляя по мишеням в тире майора Прайса, я мог точно сказать, куда попал, не подтягивая мишень к прилавку.

— Если вы заподозрили, — вмешался суперинтендент Хэдли, — что-то неладное с этим пулевым отверстием, бросьте. Ребята Парвиса все проверили: угол стрельбы, силу удара, повреждение окна. И, — кивнул он на простреленную картину над камином, — осмотрели пулю, вытащенную из стены. Она была выпущена именно из этого ружья 22-го калибра, ни из какого другого.

Доктор Фелл медленно повернул красное лицо.

— Господи ты боже мой, Хэдли, — вскричал он с неожиданным и абсолютно для него нехарактерным взрывом ярости, озадачившим Хэдли не меньше, чем Дика, — уж позвольте мне работать со свидетелем на свой собственный лад! — Лицо его пламенело все больше и больше. — Вы, сэр, суперинтендент столичной полиции. Я целиком и полностью к вашим услугам. Я просто ваш консультант outre, или, выражаясь не столь высоким штилем, старик, которого вы вытаскиваете из берлоги в таких вот загадочных, диких случаях. Сейчас вы оказали мне честь, консультируясь со мной по делу, которое мы оба признаем убийством. Можно мне задавать вопросы по своему усмотрению или нельзя, сэр?

Мелькавший за окнами шлем Берта Миллера замер на долю секунды, потом снова двинулся. Констебль не думал сомневаться ни в одном слове Дика, который рассказал ему всю историю с богатыми подробностями, настаивая на самоубийстве. Теперь Миллер впервые слышал из начальственных уст слово «убийство».

Впрочем, Дик в данный момент практически ничего не заметил: все затмил необычайно раздраженный взрыв доктора Фелла.

— Извините, если я вам наступил на любимую мозоль, — сдержанно проговорил Хэдли. — Можете продолжать.

— Хр-р-р! Ха! Очень хорошо. — Доктор Фелл поправил очки, выпустил из ноздрей воздух с долгим вызывающим шумом. — Услышав выстрел, мистер Маркем, вы опять побежали?

— Да.

— И встретили в аллее мисс Синтию Дрю?

— Совершенно верно.

— Почему вы, с таким острым зрением, раньше ее не заметили?

— Потому что, — объяснил Дик, — мне солнце светило в глаза. Светило прямо из аллеи, а Синтия шла с востока. В другой стороне я все видел, а на самой аллее почти ничего.

— М-м-м… да. Это все объясняет. А что мисс Дрю сказала о своем присутствии в аллее ни свет ни заря?

— Послушайте, сэр! Неужели вы думаете…

— Как, — мягко повторил доктор Фелл, — мисс Дрю объяснила свое присутствие в аллее в столь ранний час?

В холле резко зазвонил телефон.

Трое мужчин, каждый думая о своем, чуть привстали, услышав тревожный звонок. Может быть, думал Дик, сообщение, которое ждет доктор Фелл? А может, убийца, скрывающийся под самой что ни на есть дружелюбной наружностью в Шести Ясенях, звонит, чтоб нашептать дальнейшие злобные байки про Лесли Грант? Хэдли поспешил к телефону; слышно было, как он разговаривает пониженным тоном. Суперинтендент вернулся с очень серьезным лицом.

— Ну? — подтолкнул его доктор Фелл.

— Нет, — быстро ответил Хэдли, — не то, что вы думали. Ваша мысль о телефонном сообщении просто бредовая, и вам это известно. Никто не станет так глупо рисковать. Но признаю, другая мысль…

— Кто звонил, Хэдли?

— Полицейский хирург из Хокстона. Только что составил отчет о вскрытии. И все снова переворачивается с ног на голову.