– Валер, скажи, что я заболела! Мне тут срочно надо… поговорить кое с кем!

Валера растерянно кивнул. Вид у него был такой жалкий, что Алла чуть было не чмокнула его в щеку – жаль, губы жирные. Она ограничилась благодарной улыбкой и зашагала по аллее.

У выхода из сквера не удержалась и оглянулась. Валера жадно доедал бургер.

Дверь открыл сам Яков.

– Ты не в школе, – улыбнулся он, пропуская Алку в квартиру, – прогуливаешь. Но это даже хорошо! Я тут уборку затеял, поможешь.

– Мне нужно поговорить! – заявила Алка. – Про Жесть… то есть Веру!

– К сожалению, – вздохнул Яков Ильич, проходя в комнату, – там без шансов… Но есть и хорошие новости! На днях попробуем тебя в деле! Появился один интересный мальчик…

Алка двинулась за Яковом.

– Что значит «без шансов»?

– Это значит совсем, – объяснил Яков Ильич, протягивая ей тряпку. – Протри пока пыль, а я буду окно мыть и про мальчика рассказывать.

Алка механически взяла тряпку, сердито на нее посмотрела. Подавила желание зашвырнуть тряпку подальше и возмутилась:

– Не бывает так, чтобы «совсем»! Вы же самый крутой психолог! Доктор наук!

Яков предупреждающе поднял палец:

– Не нужно называть меня психологом. Психология – наука косная и устаревшая. Я просто… психопрактик. И как психопрактик говорю: без шансов. Запущенный случай. А вот твой мальчик – гораздо интереснее! В очень неустойчивом состоянии, поведение все время меняется…

Алла почувствовала ярость и тут же, щелчком, ледяное спокойствие.

– Я не буду говорить о мальчике, – отчеканила она, – пока вы толком не объясните про Веру.

– Ладно, – пожал плечами Яков. – Предлагаю максимально прояснить ситуацию. Ты готова?

Алка кивнула.

– Так вот, я уже говорил, видимо, ты забыла. Некоторых людей спасти нельзя. Никак. Они могут выжить, только оглушив себя алкоголем или наркотиками. Подсаживать твою Веру на наркоту – просто убивать ее чуть медленнее…

– Но ведь я один раз ее уже спасла. – Алка сама поражалась собственному безжизненному голосу.

– И возможно, спасешь второй… третий… десятый. А на одиннадцатый не спасешь. И получишь до конца жизни комплекс вины. Как у Наташи. Это твоя цель?

Алка вспомнила безумные глаза Панты, ледяное спокойствие треснуло.

– Это во-первых. – Яков продолжал невозмутимо мыть окно. – А во-вторых, пока ты десять раз будешь спасать безнадежную Веру, ты не сможешь помочь десяти людям, которых реально можно удержать от суицида.

Алка опустила голову. Она не могла не верить Якову. Все, что он говорил, было так логично.

Но так противно.

Алла уронила тряпку и вышла.

Алка наматывала круги по району. Домой идти не хотелось.

Мама и так не отличалась легким характером, а сейчас, во время болезни, стала вообще невыносима. Бесконечно ноет, эти ее истерики на ровном месте, отца пилит без причины.

Он и так под утро приходит после этих своих совещаний…

Под утро? С совещаний? Воспоминания замелькали, составляясь в понятный, но очень неприятный пазл реальности.

– Во дура! – сказала Алка самой себе.

Потом сообразила, до чего она только что додумалась, и испугалась.

Потом попыталась проанализировать то, что произошло у нее в мозгу, и испугалась еще раз.

«У папы есть любовница».