–  Ты  в  порядке?  –  спросил  я,  чувствуя,  как  покалывание  поползло  по  задней

части моей шеи. Что такого важного в ее сумке, что она так вцепилась в нее?

– Это был ты, да?

Мой желудок опустился, пульс ускорился, и мне внезапно стало плохо.

– О чем ты говоришь? – спросил я, потея.

– Ты, тот мужчина из бара, мужчина, который убил моего мужа.

Я  чувствовал,  как  моя  кожа  побелела,  мое  дыхание  возрастало  до  бешенного

ритма, а тело полностью онемело. Я физически не мог ответить.

– Ты не должен ни в чем признаваться. Я видела это по твоему лицу,  – ее руки

продолжали трястись, когда слеза стекла вниз по ее щеке. – Я знала, что это ты. По началу,

я  не  знала  этого.  Я  понятия  не  имела,  кто  убил  моего  мужа,  но  я  заметила  кого–то,

напоминающего  тебя,  на  похоронах,  и  у  меня  появилось  предчувствие.  А  потом  на  день

рождения  Мэделин  и  Рождество,  я  заметила,  как  ты  подкладывал  подарки  на  наш  порог

для Мэделин. Ты думал, что был незаметным, но я знала, что это ты. В ту минуту, как я

услышала  о  «Справедливости»  и  занятиях,  которые  ты  предлагал,  я  поняла,  то  должна

встретиться.

Тревожные  звоночки  звучали  у  меня  в  голове.  Я  отступил  назад  и  врезался  в

скамейку.  Линда  выглядела  плохо.  Она  выглядела  так,  будто  болела,  будто  не  могла

поверить, что делала что–то выходящее из ее стихии.

– Линда…

–  Нет,  пожалуйста,  молчи,  –  она  подняла  руку  вверх.  Она  потянулась  к  своей

сумочке,  и  я  почувствовал,  что  шокирован.  Я  ждал  этого  момента,  моего  последнего

вздоха,  но  я  не  хотел,  чтобы  моя  жизнь  заканчивалась.  Я  не  хотел,  чтобы  это  была  моя

последняя минута в этой жизни.

Как  в  замедленной  съемке  я  наблюдал,  как  Линда  вытащила  что–то  из  своей

сумки, и вздрогнул, когда она направила это на меня.

– Возьми их, – сказала она, пихая мне то, что было в ее руке.

Мое  зрение  размыло,  пока  я  пытался  понять,  что  она  протягивала  мне.  Я

посмотрел  вниз  и  увидел  стопку  из  плотной  бумаги.  При  ближайшем  рассмотрении,  я

заметил отметки цветными карандашами вдоль нее детским почерком.

– Возьми их, Кейс, – повторилась Линда.

Поддавшись  ее  просьбе,  я  схватил  сложенные  кусочки  у  нее,  а  потом  сел  на

скамейку.  Она  села  рядом  со  мной,  все  еще  дрожа,  но  впустив  свою  сумочку.

Расслабившись  от  того,  что  она  здесь  не  для  того,  чтобы  забрать  мою  жизнь,  я  начал

разбирать бумаги.

Цвета, начиная от розового, синего и до зеленого, были разбросаны по плотной

бумаге и каждая была адресована «Дорогому мистеру».