— Мне так плохо, что умереть было бы легче, — сказала Ивонна.

В этих словах слышалось такое страдание, что Эвелин залилась краской. И ей было больно видеть мертвенно-бледное лицо Ивонны, с которого вдруг исчезла вся молодость. Она не произнесла ни звука, но огромные слезы медленно скатывались по ее щекам.

Эвелин наклонилась и поцеловала подругу.

— Мне очень жаль, моя дорогая. Я бы все отдала, лишь бы этого не было.

— Я буду в порядке через несколько минут, — прошептала Ивонна.

— Выключить свет?

— Нет, оставь, только выключи лампу над кроватью. Я не хочу, чтобы было темно — я боюсь привидений.

Ивонна слабо засмеялась.

«Скоро она сама будет, как привидение, если не отдохнет», — подумала Эвелин.

Она открыла дверь и увидела Стивена.

— Иди отсюда, — резко сказала Эвелин, как будто он был виноват в состоянии Ивонны.

Но Стивен и не смотрел на нее. Он смотрел мимо, на фигуру, съежившуюся под одеялом.

— С ней все нормально?

— Нет. Честно говоря, я думаю, что она очень сильно больна.

— Может быть позвать доктора?

— Она не хочет. Она говорит, что это просто лихорадка и слабость, и что через несколько минут все будет нормально.

Ивонна открыла свои безжизненные глаза и увидела в дверях силуэт Стивена. И тогда она почувствовала ужасное, непреодолимое желание, чтобы он был рядом с ней, — желание было таким острым, что она больше не могла ему сопротивляться и забыла обо всем остальном.

— Стивен, — позвала она слабым голосом.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил он и вошел в комнату, сделав несколько шагов по направлению к кровати.

Эвелин покачала головой. Дело становилось все хуже и хуже. Она не одобряла этого, но она не любила вмешиваться. Стивен и Ивонна должны были сами решить, как им жить. Ее практичный ум подсказал ей, что в комнате по сравнению с теплой мастерской было ужасно холодно. И если Ивонна и Стивен решили «посидеть» там, ей надо было что-то предпринять. Поэтому она включила им электрический радиатор и затем вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Стивен медленно подошел к кровати. Ивонна была покрыта одеялами до самого подбородка. Она смотрела на него своими огромными, несчастными глазами. Стивен увидел ее слезы, и его охватили любовь и сострадание. В этот момент он невыносимо остро почувствовал бесполезность этих последних трех лет. Что он наделал? Он не должен был отпускать Ивонну, она принадлежала только ему. И в его жизни не должно было быть других женщин.

Стивен сел на край кровати и обнял Ивонну, притягивая ее к себе, ужасаясь тому, какая она тонкая и хрупкая. И вдруг ее руки с удивительной силой обхватили его шею.

Ивонна вскрикнула и подняла свои губы к его губам.

— Стивен… Стивен!

— О, Ивонна, моя любовь, мое счастье! — сказал Стивен и положил ее на подушки. Он наклонился над ней. Их губы слились в отчаянном, жарком поцелуе, который, казалось, будет длиться вечно.

3

Стивен сидел на краю кровати. Одной рукой он обнимал Ивонну, другой держал ее за руку. Первая вспышка страсти прошла. Он обнимал ее и целовал в губы, пока они не опухли от поцелуев. Стивен запустил пальцы в ее шелковистые волосы и целовал их. Они не думали ни об окружающем мире, ни о том, что остальные, должно быть, думали о них. Время остановилось. Это был их час. Теперь они разговаривали — разговаривали лихорадочно, близко наклонясь друг к другу, как будто хотели наверстать упущенное время, получить награду за все страдания и воздержания последних трех лет.

— Почему ты вышла за него, Ивонна? Почему ты не вернулась ко мне?

— Ты знаешь, почему, Стивен.