– Бояться нужно трех вещей, – произнес Робсон со знанием дела. – Льдов, скверной погоды, которая еще подлее льдов, и, в первую очередь, самих китов, ведь они хуже всего. Во всяком случае, так было в мое время. Возможно, с тех пор треклятые твари научились хорошим манерам. Когда я был молод, они никак не позволяли себя загарпунить, не начав барахтаться и не колотя хвостом и плавниками до тех пор, пока их полностью не окутывала пена, а люди в лодках не промокали насквозь, что в тех широтах совсем уж некстати.

– Манерам, как вы выражаетесь, киты так и не научились, – отозвался Кинрейд. – Но и ко льдам я не стал бы относиться легкомысленно. Однажды я шел из Халла на корабле «Иоанн»; мы преследовали китов в славных зеленых водах; под ветром на скуле примерно в миле от нас был огромный серый айсберг, выглядевший совершенно б