|
Когда он склонился над грудью, то есть опять же над вместилищем героической легенды, Фрунзе на мгновение отвел в сторону его стетоскоп и прошептал почти прямо в ухо: - Профессор, мне не нужна операция! Вы понимаете? Мне ни в коем случае сейчас не нужна операция... Глаз в глаз. Белок самую чуточку желтоват. Веко на секунду опускается, давая понять, что профессору Б.Н.Градову оказывается полное и конфиденциальное доверие. Происходит, кажется что-то неладное, подумал Борис Никитич, выходя из палаты наркома. Странный пафос Рагозина, этот шепот... ммм... пациента... Какие-то странные "тайны мадридского двора"... Повсюду посты, странные люди... Больница, кажется, занята армией и ГПУ... Не успел он пройти и десяти шагов по коридору, как кто-то тронул его за рукав. Тоном чрезвычайной серьезности было сказано: - Пожалуйста, профессор, зайдите вот сюда. Вас ждут. Тем же тоном сопровождающему Вуйновичу: - А вас, товарищ комполка, там не ждут. В кабинете заведующего отделением две пары глаз взяли его в клещи. Белые халаты поверх суконных гимнастерок ни на йоту не прекрывали истинной принадлежности ожидающих; да она и не скрывалась. - Правительство поручило нам узнать, к какому выводу вы пришли после осмотра товарища Фрунзе. - Об этом я собираюсь сейчас доложить на консилиуме, - пытаясь скрыть растерянность, он говорил почти невежливо. - Сначала нам, - сказал один из чекистов. "Ни минуты не задержусь, чтобы застрелить тебя, сукин сын", - казалось, говорили его глаза. Второй был - о да! - значительно мягче. - Вы, конечно, понимаете, профессор, какое значение предается выздоровлению товарища Фрунзе. Борис Никитич опустился на предложенный стул и, стараясь скрыть раздражение (чем же еще была вызвана излишняя потливость, если не раздражением), сказал, что склонен присоединиться к мнению Ланга - болезнь серьезная, но в операции нужды нет. - Ваше мнение расходится с мнением Политбюро, - медлительно, подчеркивая каждое слово, произнес тот, кого Борис Никитич почти подсознательно определил как заплечных дел мастера, "расстрельщика". - В Политбюро, кажется, еще не врачей, - ответил он пренеприятнейшим тоном. - Для чего, в конце концов, меня вызвали на консилиум? "Расстрельщик" впился немигающими глазами в лицо - почти нестерпимо. - Становясь на такую позицию, Градов, вы увеличиваете накопившееся к вам недоверие. - "Накопившееся недоверие..." - теперь уже он весь покрылся потом, чувствовал, как стекает влага из-под мышек, и понимал, что потливость вызвана не раздражением, но ошеломляющим страхом. |
