За спиной у Хекта, разинув рты от изумления, столпились Анна и девочки. Анна с подозрением взглянула на него: было очевидно, что он догадался, каким именно образом Герис попала в дом.

– Ты появилась здесь намеренно? – спросил Хект.

– Дедушка хотел тебе передать, что это действительно солдаты из патриаршей гвардии.

Хект и не сомневался. Пока. Но засомневался бы, увидев незнакомые лица.

– Что-то стряслось?

– У Бонифация дела совсем скверно. Хочет тебя видеть.

Видимо, Делари рассказал об этом Кловен Фебруарен.

– Понимаю.

– А еще мне велено передать, что всем вам сегодня вечером нужно приехать к нам в особняк. – Герис посмотрела Хекту прямо в глаза. – Пайпер, это очень важно.

– Желание старика для меня закон.

– И другого старика тоже.

Солдаты из патриаршей гвардии добрались до дома Анны и выстроились у крыльца. К дверям подошел десятник, в руке он держал кошель с посланием.

– Отец, – позвал Пелла.

Написанное нетвердой рукой письмо было коротким. Главнокомандующему надлежало воздать последние почести патриарху Бонифацию VII.

– На этот раз, мой господин, дело дрянь, – сообщил десятник. – Долго не протянет. Так все говорят. Перед смертью хочет вас увидеть.

– Понимаю, – сказал Хект, хотя не понимал ничего. – Анна, возможно, тебе с детьми лучше прямо сейчас отправиться к Делари.

Особняк, конечно, не крепость, но там будет безопаснее, если после смерти Бонифация начнутся беспорядки. Пайпер решил немедленно отправить туда и своих людей.

Он хотел спросить Герис, можно ли Анне с детьми поехать прямо сейчас…

– Просто повернулась и исчезла, – сказала, вытаращив от изумления глаза, Вэли. – Как она это сделала?

– Что это было? – спросила Анна. – Ладно, не важно. Понимаю, надо ехать. Будем надеяться, в наше отсутствие дом не обнесут.

– Не волнуйся, за домом присмотрят. И я пошлю кого-нибудь из своих. Десятник, я только оденусь подобающим образом, и сразу отправимся.

– Вон! – проскрипел он. – Все вон!

Патриарх успел заранее договориться с гвардейцами: они тут же вытолкали из комнаты лекарей, прихлебателей и прочую свиту, не слишком церемонясь с недовольными.

– Ты пришел вовремя, – поприветствовал Хекта Бонифаций.

– А вы настоящий упрямец.

– Не позволю, чтобы моя церковь угодила в руки тех, кто озабочен лишь наживой и собственным величием.

Хект не стал спрашивать, почему сам Бонифаций озабочен совсем иным.

– Ты сделаешь так, чтобы моя последняя воля была исполнена?

– Именно поэтому и явился сюда так поспешно из Альтен-Вайнберга. Я знаю Роклина Гласа. Он хороший человек и принесет церкви благо. Но и у него имеются свои затруднения.

– Какие?

– Вы же и сами знаете. Глас – калека и вряд ли надолго вас переживет. И его ненавидят все принципаты, которые жаждут заполучить вашу мантию ради наживы и величия – собственного и своего рода.

– Верно. Нельзя забывать и о пяти кланах. Они уже предложили кандидата вместо Непримиримого?

– Нет, ваше святейшество. Сначала им между собой придется разобраться. Ни одному не удалось очаровать остальных настолько, чтоб его избрали кандидатом.

– Заставь их выполнить мои обещания.

– Заставлю.

– Прижми Конгрегацию. Не дай этой шлюхе из Салпено соблазнить других, как она соблазнила Безупречного.