– А дежурный лейтенант?

– Фрэнк пошел выпить чашку кофе. Не мог же я и сидеть у пульта, и гнаться за мальчишкой.

– Ладно, Дэйв, не кипятитесь.

– Черт побери, что ж, теперь нельзя отойти кофе выпить? Фрэнк только на минутку поднялся в канцелярский отдел. Кто мог знать, что случится такое?

– Я же сказал – не кипятитесь, Дэйв.

– Я не кипячусь. Просто говорю, ничего нет дурного в том, что Фрэнку захотелось кофе, вот и все. В такую жару можно сделать поблажку. Сидишь за этим столом и уже начинаешь...

– Ладно, Дэйв, ладно.

– Послушайте, Пит, – продолжал Мерчисон, – я готов провалиться сквозь землю. Если б знать, что мальчишка понадобится...

– Ничего, Дэйв. Долго вы вертели в руках это письмо?

Мерчисон потупился.

– И письмо, и конверт. Извините, Пит. Я не думал, что это будет...

– Ничего, Дэйв. Когда вернетесь на пульт, наладьте радиосвязь, хорошо? Дайте описание мальчишки всем патрульным машинам в зоне нашего участка. Пусть одна из машин оповестит всех постовых. Как только мальчишка объявится, немедленно везти его ко мне.

– Будет исполнено, – сказал Мерчисон. Он взглянул на Бернса. – Пит, извините, если я...

Бернс хлопнул его по плечу.

– Пустяки. Свяжитесь с машинами, ладно?

А если учесть все вычеты, которые производятся два раза в месяц в получку, так остается и того меньше. Четыре доллара автоматически отчисляются на случай госпитализации, еще полтора доллара идут в счет платы за спальное место в участке. Из этих денег выплачивают пособие полицейским вдовам, которые присматривают за десятком коек – ими пользуются в экстренных случаях, когда одновременно работают две смены, а иной раз кое-кто не прочь вздремнуть и в обычное время. Еще одну брешь в зарплате проделывает федеральный подоходный налог. Не остается в стороне и Добровольная ассоциация полицейских, нечто вроде профсоюза для блюстителей порядка. Большинство полицейских, как правило, подписываются на свой печатный орган «Хай-стрит джорнал», значит, опять плати. Если тебя наградили, будь добр выделить сумму в пользу полицейского Почетного Легиона. Если ты человек верующий, изволь жертвовать бесчисленным обществам и благотворительным организациям, которые ежегодно наносят визиты в участок. В результате такого дележа слуге закона остается чистыми 260 долларов в месяц.

Тут уж как ни крути, а больше шестидесяти пяти монет в неделю не выходит.

И если некоторые полицейские берут взятки, – а некоторые берут, – это, возможно, потому, что они немного голодны.

Полиция – маленькая армия, тут, как и у военных, принято выполнять приказ, пусть даже на первый взгляд нелепый. Когда утром 24 июля патрульные машины и постовые восемьдесят седьмого участка получили приказ, он им показался странноватым. Одни пожали плечами. Другие выругались. Третьи просто кивнули. Но все подчинились.

Приказано было разыскать мальчика лет десяти, светловолосого, в джинсах и футболке в красную полоску.

Проще, кажется, не бывает.

– Что вы об этом думаете, Стив? – начал Бернс. Он спросил первым Стива Кареллу по многим причинам. Прежде всего потому, что считал Кареллу лучшим в своем отделе. Безусловно, Хейз тоже начинает показывать себя, хотя после перевода с другого участка у него поначалу что-то не ладилось. Но все равно Хейзу, считал Бернс, еще далеко до Кареллы. Во-первых, независимо от того, что Карелла хорошо знал свое дело и слыл грозой правонарушителей, Бернс питал к нему личную симпатию. Он всегда помнил, что Карелла рисковал жизнью и даже едва не погиб, разбирая дело, в котором был замешан его, Бернса, сын.