Изменить размер шрифта - +
Прошла по галерее и спустилась вниз. Нет, определенно надо выйти на улицу. От духоты меня начало мутить. Еще не хватало грохнуться здесь в обморок. До главного входа было далеко, и я поспешила к противоположному. И вдруг увидела у дверей черное пальто и красный шарф.

— Инна! — завопила я, бросившись к ней, даже не подумав, что это может быть и не она.

Но это была она. Она — и не одна. Высокий худой мужчина с блестящими залысинами, наклонившись, целовал ее в щеку.

Пробежав по инерции еще пару шагов, я остановилась, глупо открыв рот. Инна молча смотрела на меня и была похожа на разъяренную кошку. Мне даже показалось, что я вижу прижатые уши, сощуренные глаза, оскаленные клыки и выпущенные когти.

А еще мне показалось… Наверно, я совсем спятила, но мне показалось, что где-то рядом, совсем рядом стоит Андрей. Я беспомощно огляделась по сторонам.

Разумеется, никакого Андрея. Да и тот, мордатый с залысинами, исчез как по волшебству. Впрочем… Я узнала его. Я видела его. Я видела его… в квартире Инны. В тот самый день.

Мне стало так страшно, что голова сама собой перестала болеть, а ноги заледенели, словно я шла по снегу босиком.

Инна схватила меня за руку и потащила к выходу. Ее ногти впились мне в запястье, но я почти не чувствовала боли.

— Шпионить за мной вздумала, сука? — прошипела она.

— Я… не… — забормотала я, но Инна еще сильнее сжала мою руку, и я замолчала, с трудом сдерживая слезы.

Мы вышли на Невский, свернули за угол, нашли Олега и отправились домой. Всю дорогу Инна молчала — мрачнее тучи. Однако у самого дома ей удалось что-то сделать со своим лицом, оно стало спокойным и даже вполне веселым.

— Только попробуй открыть рот, — сказала она мне в лифте, улыбаясь какой-то змеиной улыбкой. — Сильно пожалеешь.

Денис был уже дома.

— За покупками ездили? — спросил рассеянно. — Ну и молодцы.

Поздно вечером, когда я уже лежала в постели, дверь тихо приоткрылась, и в комнату проскользнула Инна.

— Не спишь? — прошептала она и присела на край тахты. — Не притворяйся, знаю, что не спишь. Ты извини, я погорячилась. Понимаешь, я просто не ожидала… Это мой старый знакомый, я его случайно встретила. А Денис… Он здорово ревнивый. Узнает — такое начнется.

Я молчала. Ее голос был… ярко-красным, как ее шелковый шарф, с буро-зелеными полосами. Он был липкий и холодный, как болотная грязь. От него пахло потом, какой бывает от страха, и кошачьей мочой.

Она врала.

Инна встала и исчезла так же тихо, как и появилась. Мне не спалось. Часы на стене громко и сочно цокали стрелками. По проспекту изредка пробегали запоздалые машины, вслед за ними по потолку ползли полосы света.

Страх клубился, как дымок. Он был вокруг меня, просачивался в щель под дверью, обволакивал, дурманил. Противно холодея, я прислушивалась к ночным шорохам. Казалось, что Инна дождется, когда я усну, придет и задушит меня.

Я пыталась отогнать эти мысли. Что за глупости! Это все страх, который не дает мыслить здраво. Но горький сок паники все сильнее заполнял рот. Я чувствовала опасность, как дикое животное — всем существом. Хотелось встать, одеться и тихо уйти. Куда угодно, подальше отсюда. Найти Андрея! Ведь не зря он почудился мне в «Пассаже»!

Я села на постели, но тут же снова укрылась одеялом с головой. Потому что подумала: Инна услышит, что я пытаюсь уйти, и тогда мне точно не выбраться отсюда живой.

И вдруг совершенно неожиданное сожаление бросило меня в жар.

Я жалела о том, что икона, подаренная мне бабой Глашей, осталась в Сочи, в домике Кириной сестры. Что бы я сейчас только не отдала, лишь бы икона эта оказалась здесь, на стуле рядом с тахтой.

Быстрый переход