— Митьк, эта баба… Ну цыпа которая. Посмотри, что она делает, — процедил он сквозь зубы, старательно глядя в кружку. — Да осторожней, не пялься, как идиот!

Митька слез с табурета, потянулся со всей своей стодвадатикилограммовой грацией и медленно пошел через зал к холлу — якобы в туалет. Постоял там, поглядывая из-за занавески, и вернулся.

— Она сидит с мужиком за столом и разговаривает. Только и всего. Ты ее знаешь?

— В мою сторону не смотрела? Как думаешь, не заметила меня?

— Да вроде нет, — пожал плечами Митька. — Слушай, что за дела, а? Это что, твоя?

— Не моя. Но зато знаю, чья.

— Слышь, у меня фотик в машине. Хочешь, компру сделаем?

— Ну ты папарацци! — усмехнулся Андрей. — Компру я и телефоном могу сделать. Нет, лучше проследить, куда они поедут.

— Сделаем! — Митьку так и разрывало от азарта, как молодого сеттера в начале охоты. — Пошли в тачку. Мужики, — повернулся он к сослуживцам, — у нас тут с Андрюхой дельце одно наклюнулось, вы уж не обессудьте.

— Ты же выпил.

— Ха, мне эти две кружки — что слону дробина. Запах только если. Так ничего, «антиполицая» сожру. Давай, осторожно. Я тебя прикрою, чтобы не заметили.

Они вышли из бара и сели в Митькин «Москвич», припаркованный недалеко от входа. Андрей который уже раз поражался Митькиному стремлению влезть в любую подвернувшуюся авантюру, просто так, без какой-либо для себя выгоды. Настоящий Портос: «Дерусь потому, что дерусь». Впрочем, Андрей и сам не знал, с чего его вдруг укусило следить за Инной. Только что ведь сидел и рефлексировал на тему «забыть».

Инна вышла из бара минут через пятнадцать, когда Митька уже весь извертелся от нетерпения. Осмотревшись по сторонам, она медленно пошла по улице.

— Ну что, за ней? — Митька потер пухлые ладошки и тронулся с места.

Минут через пять они оказались у тыльного входа в «Пассаж». Здесь Инна остановилась, снова огляделась и вошла внутрь.

— Ну вот и все, — разочарованно протянул Митька.

— Подожди здесь!

Андрей выскочил из машины, вбежал в длинный центральный проход универмага и издали увидел черное пальто и ярко-красный шелковый шарф Инны. Прибавил шагу и оказался почти у нее за спиной.

Приглушенно запел сотовый. Инна остановилась, достала из сумки трубку.

— Твою мать! — сквозь зубы прошипела она, выслушав звонившего. — Хорошо, я сейчас подойду к выходу… Нет, к заднему.

Андрей отошел к лестнице, пропустил Инну и снова пристроился сзади. У выхода ее поджидал Умывако. Инна, сказав что-то недовольное, взяла у него то ли кошелек, то ли косметичку, в общем, какой-то предмет, видимо забытый в баре. Вадим наклонился и хотел поцеловать ее, Инна увернулась, но потом засмеялась и подставила щеку. И тут…

— Инна!

Умывако отпрянул в сторону, Инна резко повернулась, а Андрею показалось, что он сходит с ума. Или это белая горячка? Но ведь он выпил-то всего одну кружку пива!

Нет, никакая это не «белочка». И с ума он не сошел. Хриплый, срывающийся голос действительно принадлежал Марине, которая стояла в двух шагах от него, обвешанная какими-то пакетами, и с недоумением смотрела на сестру.

Андрей нырнул за чьи-то обширные спины, а когда толпа схлынула, Умываки уже не было. Инна с Мариной быстро шли к главному входу. Он бросился за ними, но, когда выскочил на Невский, они словно в воздухе растаяли.