Надо будет уточнить у Игоря, есть ли тут другие выходы?
Так они и шли дальше — и судя по поведению напарника, вдруг ставшего проводником, до места было еще далеко.
Кондор поневоле забеспокоился. Но постепенно беспокойство все больше уступало место удивлению — а удивить человека, шестой год ходившего за
Периметр, было нелегко.
Он принялся считать лестничные пролеты, которые они проходили, — и те по которым поднимались, и те по которым спускались — выходило, что как
минимум они ушли на шестнадцать этажей под землю, так что плечи под тяжестью рюкзаков поневоле ныли. Бывало, они пересекали перпендикулярно идущие
коридоры — и сколько хватал глаз, они уходили далеко в обе стороны.
Но мало этого, им попадались вполне освещенные места, где лампы горели так, как будто за ними кто-то следил. Ладно электричество — его в Зоне
столько, что даже предлагали на полном серьезе собирать его и передавать на Большую Землю. Но лампы должны были давно перегореть… Разве что кто-то —
или что-то включает иллюминацию при их приближении.
В других местах темноту разгоняли лишь лучи их фонарей, скачущие по стальным стенам с грубыми сварными швами. Гнетущая тишина скрадывала
осторожные шаги. Еще поворот, вниз, поворот, вниз… Ноги начинали гудеть от бесконечного спуска.
Коридоры, тоннели, перекрестки — залы, где сходилось по пять, по шесть коридоров. И двери — наверное, сотни и сотни железных дверей, иногда
ржавых и замурованных, иногда вполне целых на вид. Двери с кремальерами и шифрозамками — или самые обычные, офисного вида — чуть ли не в обивке.
Причем время от времени попадались двери открытые — иногда из проемов даже падал мягкий свет, словно приглашая войти и пошариться… И всякий раз
Кондору казалось, что Игорь ускоряет шаги, проходя мимо…
Что больше всего напрягало сталкера — так это то, что его спутник весьма редко смотрит на ПДА или свой наладонник. Неужели он выучил маршрут
наизусть? Возможно, и так — хотя как это совместить с жалобами на провалы в памяти? Что еще подозрительнее — у Кондора крепла уверенность, что
спутник не просто ведет его куда-то по заранее известному пути, а выбирает его — избегая каких-то мест, которые Кондору видеть не следует. И с
течением времени это чувство лишь усиливалось.
Нырнув в свежеоткрытый люк — к счастью, преследуемые не догадались его задвинуть — и прогулявшись полчаса по бетонным кишкам, он подумал
вначале, что угодил на старую советскую военную базу, вроде той, что была в районе Радара. Но затем сообразил, что натолкнулся на нечто новое и
непонятное.
Шторм считал себя (и не без оснований) человеком неглупым и продвинутым — и уже понимал, что место, куда они попали, по размеру не сильно
уступит знаменитому «Хрустальному дворцу» в Скалистых горах. Такие мощные подземелья никак не могли остаться неизвестными.
Конечно, какие-то документы могли пропасть в чистках и смутах конца прошлого века, что-то могло остаться засекреченным и по сию пору: но только
не объект, на котором должны были служить сотни, а уж вернее — тысячи людей.
Вообще о чернобыльских катакомбах время от времени пишет каждая уважающая себя бульварная газета или сайт. Всякие там саблезубые крысы размером
с доброго слона, Дряхлые полубезумные офицеры КГБ, до сих пор сидящие на своих постах, питаясь запасами из огромных холодильников, атомные реакторы,
готовые взорваться в любую минуту от старости, и многокилометровые города для избранных на случай ядерной войны. |