Объяснять? Так я ж не дурак в отличие от некоторых! Она стабильно любые подсказки принимает за личный выпад. Приходится делать уместное ситуации озабоченное лицо и говорить рублеными фразами, четко отвечая на вопросы. Как и в любом суде или расследовании, я обязан говорить правду. Касается это меня, напарника или перебегающего через магистраль наркомана. Забывать вещи, не заметить их – не запрещается никаким законом. Не видеть какие-то моменты случается со всеми. «С моей стороны рубашка у него была синего цвета».

А что? Нет гарантии, что сзади не белая или краской не заляпана. Я честен до наивности. Чем меньше болтаешь языком, тем меньше возможности сказать лишнее. А отказаться давать показания нельзя. Тут тебе не суд и право на молчание отсутствует. Адвокат рядом для того, чтобы ты не наговорил лишнего, и не завёл криминальную статью против самого себя. Профсоюз в данном случае за нас обычно горой.

Не понимает она простейшую вещь – когда человек выходит из внутренней безопасности и переводится в участок или другой отдел, то его история всем в новом месте будет известна. Или ей все равно. Такие люди тоже бывают. Им уважение подчиненных не требуется, на страх рассчитывают. Иногда это дает результат, но чаще нет. Всегда можно действуя по букве закона подставить начальника по самое горло. И ведь прямо напрашивается на наглядный пример – быть фэйри еще не означает своим.

Пырчох другое дело, даром чистый нормал. Зачастую чтобы получить повышение в звании и должности приходится ждать места годами. Нельзя ведь выкинуть кого потому что тебе хочется заниматься делом именно в данном месте. У нас с этим проще, не каждый выдерживает Фэйри-сити. Кто уезжает в гробу (раньше в основном огнестрелы, сейчас стало много больше инфарктов или суицидов), кто сбегает при первой возможности.

Зато парням вроде Родригеса в других городах рады не будут. Полицейская солидарность и общая каста никем не отменяется, но слишком многие и сейчас чувствуют себя в нашем присутствии неуютно. А бывает и откровенно боятся. Вот и приходят в наши четыре участка в основном парни с соответствующим происхождением или штрафники. Хотя карьеристы тоже попадаются. Трой Дарбен высоко поднялся в Сан-Франциско, но он скорее политическая фигура, чем нормальный шеф полиции.

Запись включена, пошел обычный набор. Сегодня (число), время (по часам на стене), меня зовут (в смысле допрашивающего), из безопасности, по поводу дела номер (отчетливо произносится), передо мной сидит сержант детектив первого класса (я) и адвокат (имя).

Привычно сообщил правила управления, а отнюдь не закон Миранды – я обязан ответить на вопросы, не могу врать и имею право на защиту. Дальше я честно изложил вкратце все произошедшие и свои действия. Серия стандартных вопросов. Где находилась машина, где стрелки, в каком положении я был, что конкретно он делал. Видел ли раны, кровь. Подходил или нет. Что трогал и зачем.

Копии записей того дня в моей тетради активности? Я не въехал зачем, ничего нового там не обнаружится. Мы пока не в суде, чтобы вещдоки предъявлять и посмотрел на адвоката. Он согласно кивнул. Собственно стандартная процедура. Ведем записи каждый день и обязательно ручкой по белым страничкам.

Туда помещаются все звонки, на которые выезжал, все инциденты, и происшествия. Формы заполнения нет, инструкции точной также. Есть негласное правило: запиши туда всё, что может помочь тебе. Некоторые записывают только места, куда выезжали на вызов, и результат, некоторые записывают краткое содержание вызова.

Я всегда впишу, если с кем-то из граждан ругался. Времени занимает немного, зато отмазка в случае жалобы имеется железная. Запись может тебя спасти от увольнения или наоборот, помочь. Без неё любое дело, дошедшее в суд, может запросто развалиться.