Том поднимался быстро, перескакивая сразу через две-три ступеньки. Смешавшиеся с остальными пассажирами три тени двигались более медленно, чтобы не выделяться. Когда Том достиг верха лестницы, ближайший пассажир отстал от него ступенек на восемь.

Как мы и условились. Том не глядя прошел мимо меня. Он прошел, и я сразу выступил вперед, преградил выход на платформу, поднял руку и сказал:

– Пожалуйста, задержитесь на минутку.

Люди по инерции поднялись еще на несколько ступенек, но затем остановились, глядя на меня снизу вверх. Они привыкли подчиняться приказу человека в форме. Я видел, как двое парней Вигано рванулись вверх, огибая других пассажиров, а третий стал спускаться, вероятно пытаясь найти другой выход на платформу. Но на этот перрон другого пути не было.

Пассажиры тесной кучкой сгрудились на лестнице. Жители Нью-Йорка всегда ожидают чего-нибудь в этом духе, поэтому они не жаловались. Один из вигановских парней протиснулся сквозь всю группу, так что его голова была на уровне моего локтя, и смотрел в коридор, по которому быстро удалялся Том. Лицо бандита стало злым и раздосадованным, но он старался говорить небрежно, когда спросил меня:

– Какие-то проблемы, офицер?

– Всего только минутку, – сказал я.

Он метал взгляды то в коридор, то на меня, и по выражению его лица я понял, когда Том завернул за угол. Но я все еще удерживал всех, медленно считая про себя до тридцати. Снова внизу появился третий бандит и с перекошенной от злости физиономией рысью помчался наверх.

Медленно и спокойно я отступил в сторону:

– О'кей. Приходите.

Все устремились вперед, а ищейки Вигано помчались во всю прыть. Я смотрел им в след, зная, что они понапрасну теряют время. Мы отрепетировали сцену несколько раз и точно знали, сколько времени понадобится Тому, чтобы добраться до ближайшего выхода из тоннеля, где его ожидала машина со специальным полицейским пропуском на защитном козырьке от солнца. А сейчас он уже, наверное, свернул на Девятую авеню.

Я отправился домой другим путем.

В связи с одним из таких конфликтов только через три дня они оказались вместе, но Джо был до того вымотанным, что не смог внимательно выслушать рассказ друга о визите к Вигано. Ему пришлось дежурить подряд две смены, шестнадцать часов без перерыва, из-за особой активности демонстрантов перед зданием Объединенных Наций. Там смешался всякий сброд, включающий представителей нескольких африканских стран. Лиги защиты евреев, антикоммунистических польских групп, и бог знает кто там еще был. Это и вызвало сбой в расписании дежурств.

Сам Джо не попал на патрулирование у здания Объединенных Наций, но из их отделения забрали туда много ребят, следовательно, остальным полицейским приходилось закрывать собой брешь и дежурить по две смены.

В этом было одно из основных различий в работе патрульных и детективов. Последние постоянно испытывали недостаток в кадрах и привыкли к этому, но у них никогда не случалось такого, чтобы приходил приказ забрать из группы половину людей. В то время как патрульные бригады, в обычных обстоятельствах полностью укомплектованные, время от времени, когда в кабинете раздавался начальственный звонок, обязаны были быстро погрузиться в поданные автобусы и ехать на какую-нибудь авральную ситуацию, а оставшимся приходилось дежурить по две смены.

В результате сегодня они ехали домой в машине Тома, который горел желанием поговорить, а Джо сидел совершенно обессиленный. Он приехал на работу один, на восемь часов раньше Тома, на своем “плимуте”, который сейчас оставил в участке, так как боялся, что не сможет вести его сам. Завтра он поедет на работу снова с Томом и пригонит “плимут” домой, если все будет нормально.