А сегодня был жаркий июльский денек.

Они хранили молчание, пока не миновали кладбище, затем Джо сказал:

– Знаешь, я все время об этом думаю. Как я усажу всю семью в машину и укачу в Канаду... Только с моим везением тачка рассыплется на части раньше, чем мы доберемся до границы.

– Ничего, не рассыплется, если у тебя будет миллион долларов.

Джо покачал головой:

– Иногда я почти верю, что мы и правда собираемся это сделать.

Том недоумевающе сдвинул брови, не отводя взгляда от дороги:

– Что это с тобой? Как раз ты уже сделал такое однажды!

– Ты имеешь в виду винный магазин?

– А что же еще?

– Это совсем другое дело, – покачал головой Джо. – Это было...

Он запнулся, пытаясь подыскать нужное слово.

– Чепухой, так себе, – подсказал Том. – А я говорю о крупном деле. Знаешь, что я видел у Вигано?

Однако “чепуха” было не то слово, которое искал Джо. Он раздраженно спросил:

– Ну и что ты видел?

– Свой кегельбан, представляешь? Прямо в доме. Джо изумленно распахнул глаза:

– Кегельбан?!

– Ну да, самый настоящий, с одним желобом. Прямо в доме! Джо усмехнулся. Это был тот стиль богатой жизни, который он хорошо понимал.

– Ах он, сукин сын!

– Вот пойди и скажи ему, что быть преступником невыгодно!

Джо задумчиво кивнул:

– И он сказал, чтобы ты принес ценные бумаги?

– Ага, бумаги на предъявителя. Просто бумага, нарезанная на кусочки. Груз легкий, никаких проблем унести его, к тому же мы их сразу же продадим.

Джо уже окончательно пришел в себя, усталость и раздражение оставили его.

– Расскажи-ка мне все поподробнее, – усаживаясь поудобнее, попросил он. – Все рассказывай: что ты говорил, что он, какой у него дом.

Как бы там ни было, мы патрулируем участок, куда входят Уэст-Энд-авеню, Коламбас, Амстердам и Западный район Центрального парка, но, когда бы я ни сидел за рулем, меня всегда тянет на Бродвей. Если только у меня нет настроения похохотать во время езды или выписать пару штрафных квитанций, я направляюсь к Генри-Гудзон-парквею.

Спустя два дня после рассказа Тома о его встрече с Вигано мы с Полом держали путь в южную часть Бродвея. За рулем был я. Вдруг впереди, приблизительно в полуквартале от нас, из хозяйственного магазина на тротуар выкатились два типа, схватившиеся в драке. Это были два кавказца. Один – невысокий, плотный мужик лет под пятьдесят, в серых рабочих брюках и в белой рубашке с закатанными рукавами. Второй – длинный, костлявый молодчик лет двадцати, в солдатских ботинках и в зеленой рубашке спортивного покроя. Сначала я только увидел, что они дерутся друг с другом, крутясь волчком, словно танцевали вальс.

Пол тоже заметил их.

– Смотри! – сказал он и ткнул вперед пальцем.

Я прибавил скорость и, подъехав ближе, резко затормозил. Теперь я разглядел, что у молодого в одной руке была маленькая сумка на “молнии”, а в другой – небольшой пистолет. Коротышка насмерть вцепился в кисть высокому, а тот пытался треснуть его рукояткой пистолета.