В совокупности со светом прожекторов светло стало, если не как днем, то, как в рассветную пору хмурым днем — точно. И хорошо, что так. Потому что при дневном свете от вида мчащего в нашу сторону ксеновоинства мне стало бы совсем страшно. Не то, чтоб я сейчас не боялся, но полумрак все же скрадывал детали. Однако главное я увидел, и это зрелище мне совсем не понравилось.

Ксеносы накатывали океанской волной, состоящей из пауков, крабоидов и скорпиксов. Их было много. По-настоящему много. Кажется, только сейчас я в полной мере понял слова Руада про артподготовку и авиаудар, и немного струхнул, если честно. В какой-то момент мне показалось, что мы взяли на себя чересчур много, и сейчас нас попросту сметут. И две огромные туши берсеркеров, возвышающихся над океаном морфов прибрежными скалами только укрепляли меня в этих подозрениях.

Ладно, к черту!

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и крепче стиснув излучатель, посмотрел на Сандерса. Тот замер в кузове каменной глыбой, вглядываясь вперед, и, готов поклясться, на лице его не дрогнул ни один мускул. Подняв рацию, мастер-сержант прокричал, дублируя команду в комлинк:

— Всем — стоп. Минометы — готовность. Ракеты: цель — берсерки, работаете по готовности. Остальные — держать периметр!

Вездеход качнулся и остановился, и в тот же миг с направляющих соседней машины сорвались две ракеты. Время будто замерло, и в этом коротком промежутке на меня навалилась целая бездна звуков. Стучали пулеметы, выкашивая первые цепи атакующих ксеносов, хлопали дальнобойные винтовки снайперов, выцеливавших кружащих дементоров, в небо, навстречу очередной стайке пикировщиков с визгом унеслась целая россыпь плазменных шаров… Осветительная ракета мигнула напоследок и погасла, и только в этот момент ракеты достигли цели.

Кажется, рев берсеркера заглушил даже звук сдвоенного взрыва. Прожектор одного из броневиков выхватил из темноты огромную тушу. Гигантский морф встал на дыбы, а после рухнул, как подкошенный. Могучее тело забилось в агонии, давя и калеча мелюзгу, дернулось в последний раз и затихло. И одновременно с шипением новых ракет, стартовавших уже с другой машины, над полем боя прокатился многоголосый победный клич, вырвавшийся из десяток глоток. Гибель берсеркера воодушевила бойцов, и, кажется, прикажи я им сейчас пойти на ксеносов в лобовую атаку — они бы это сделали, не раздумывая ни секунды.

Однако время лобовой еще не наступило.

Схватив ракетницу, я выпустил еще одну осветительную. «Люстра» вспыхнула в тот момент, когда ракеты добрались до второй твари, и на этот раз я сумел рассмотреть все в подробностях.

Достать второго берсеркера так же, как первого, не удалось, но, возможно, это и к лучшему: взрывом твари оторвало лапу, и сейчас огромный морф в судорогах скакал на трех оставшихся по полю боя, оставляя за собой кровавую просеку. Не ожидавшая такого подвоха мелюзга гибла десятками, как муравьи под подошвой штурмового ботинка. Какой-то крабоид, возмущенный до глубины своей морфячьей души, не выдержал и набросился на берсеркера, подскочил к слабозащищенному брюху и выхватил из него солидный кусок. Это будто послужило сигналом для остальных. Миг — и огромная туша скрылась под захлестнувшей ее волной обезумевших ксеносов.

— Минометы готовы! — послышалось в рации.

— По скоплению тварей — беглый огонь! — тут же прорычал Сандерс.

Если бы ксеносы знали, что означает нарастающий противный свист, который они услышали после серии хлопков, раздавшихся у меня за спиной, они бы наверняка рванули врассыпную. Но твари не знали, и сразу три мины легли четко в кучу беснующихся ксеносов. А потом…

— Твою мать, что твои умельцы зарядили в гребаные мины? — с восхищением пробормотал я, глядя, как монстры исчезают среди распускающихся огненных цветов в местах «прилетов».