Казалось, время исчезло, пока они стояли в воде и вечернее солнце сквозь деревья покрывало их постоянно меняющимися причудливыми пятнами света. Его руки свободно скользили по ее телу. Она и не думала ему сопротивляться, будто у него были все права на ее плоть, будто он имел полное право касаться и пробовать ее. Он наклонил ее назад, поддерживая рукой, заставив ее грудь соблазнительно приподняться, и его губы оставили жаркую дорожку, спускаясь по ее горлу к теплым, трепещущим округлостям. Он взял ее сосок в рот и сильно втянул, и она выгнулась в его руках, как дикое создание, в огне, умирая и желая еще.

Его рука скользнула ниже, пальцы оказались между ее бедер, лаская ее через шелк трусиков. Дерзость его прикосновения вывела ее из чувственного оцепенения, она непроизвольно напряглась в его объятиях и убрала руки с его шеи, чтобы просунуть их между их телами и оттолкнуть его. Низкий, гортанный звук родился в его горле, и на короткое, ужасное мгновение она подумала, что его ничто не остановит. Затем, с проклятием, он оттолкнул ее.

Джейн слегка отступила, и он резким движением руки остановил ее, заставив посмотреть себе в лицо.

— Черт тебя побери, ты так развлекаешься? — взбешенно спросил он. — Тебе нравится наблюдать, как далеко ты можешь завести мужчину?

Ее подбородок поднялся, и она сглотнула.

— Нет, все совсем не так. Простите. Мне очень жаль. Я знаю, я не должна была вот так набрасываться на вас…

— Чертовски верно, ты не должна была, — свирепо перебил он. Он и выглядел свирепым: его глаза сузились и блестели от гнева, его ноздри трепетали, его рот сжался в тонкую, зловещую линию. — В следующий раз тебе лучше быть уверенной, что ты хочешь того, чего просишь, потому что я чертовски точно дам это тебе. Это ясно?

Он повернулся и начал выбираться на берег, оставив ее стоять посередине ручья. Джейн скрестила руки на своей обнаженной груди, внезапно и остро осознав свою наготу. Она не собиралась его дразнить, но была так напугана, а он был так силен и спокоен, что опереться на него казалось самой естественной вещью в мире. Эти безумные поцелуи и ласки застигли ее врасплох, вывели из равновесия. Однако она не собиралась заниматься сексом с мужчиной, которого почти не знала, особенно если не могла определить, нравится ли ей то немногое, что было известно о нем.

Он добрался до берега и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты идешь или нет? — отрывисто бросил он, и Джейн направилась к нему, все еще держа руки на груди.

— Не утруждайся, — посоветовал он кратко. — Я уже и видел, и трогал. Зачем претендовать на скромность? — Он указал на ее блузку, лежащую на земле. — Ты можешь захотеть смыть с нее кровь, раз так беспокоишься об этом.

Джейн посмотрела на окровавленную блузку, и снова немного побледнела, но теперь она уже держала себя в руках.

— Да, я так и сделаю, — тихо сказала она. — Вы… вы не передадите мне мои брюки и ботинки, пожалуйста?

Он хмыкнул, но вскарабкался на берег и бросил ей ее брюки и ботинки. Повернувшись к нему спиной, Джейн натянула брюки, содрогаясь при виде крови, запятнавшей и их тоже, но, по крайней мере, они не были пропитаны ею так, как блузка. Ее брюки были влажными, но сейчас она ничего не могла с этим поделать, поэтому проигнорировала вызываемые ими неприятные ощущения. Когда она снова была почти полностью одета, то присела на корточки на гальке у кромки ручья и начала пытаться постирать блузку. Красные облака, расплывавшиеся от ткани, окрашивали воду, пока их не уносило течением вниз. Она терла и терла, пока не решила, что довольна результатом, затем, как могла, выжала блузку и встряхнула ее.