— Ты будешь делать то, что я сказал. В противном случае я тебя свяжу, вставлю кляп и брошу здесь в палатке.

Теперь наступила очередь Джейн замолчать. Возникшая между ними близость заставила ее забыть, что Грант сначала воин, а потом уже любовник. Несмотря на нежную страсть, с которой он занимался с ней любовью, Грант оставался тем самым мужчиной, который сбил ее с ног, забросил на плечо и утащил в джунгли. Она не таила недовольство по этому поводу, особенно после того приема, который ему оказала, но этот случай был совершенно другим. Джейн чувствовала, что он решительно напомнил о настоящей основе их взаимоотношений, давая понять, что физическая близость не сделала ее равной в его глазах. Выглядело это так, как будто он использует ее тело, раз она так свободно предложила себя, но не видит причин предоставить возможность влиять на свои решения.

Джейн отвернулась от него, расправила, наконец, свою рубашку и надела ее. Она не желала позволить Гранту обнаружить даже намек на боль в своих глазах. Джейн понимала, что любовь была только с одной стороны. С ее.

Внезапно рубашка слетела с ее тела. Джейн испугано поглядела на Гранта.

— Я хотела одеться, так как ты сказал, что мы должны…

— Я знаю, что сказал, — прорычал Грант, опуская ее на одеяло. Притягательность соблазнительного тела, понимание того, насколько обидными были его слова, и ее вздернутый подбородок — попытка не показать эту обиду — все это заставило его забыть о необходимость идти дальше. Давние инстинкты не позволили шепнуть, как много она значит для него. Ставшая привычной за годы пребывания между жизнью и смертью отстраненность не была побеждена. Возможно, никогда не будет. До сих пор жизненно важным для него было сохранить глубоко запрятанной и холодной небольшую, но важную часть своего «я». Но он не может позволить Джейн отдалиться, особенно с этим тщательно сохраняемым безразличным выражением лица. Теперь Джейн принадлежала ему, и ей пора смириться с этим.

Положив руки на ее бедра, он приподнял их и раздвинул. Дыхание Джейн прервалось, она подняла руки и обняла его. Грант легко вошел в нее мощным движением, которое заставило ее тело выгнуться дугой.

Он вошел еще глубже, тесно прижимая к себе податливое тело. Глубинные мышцы ее тела сжались, и он застонал, чувствуя, как дрожь наслаждения пробежала по позвоночнику. Зарывшись пальцами в ее волосы, он поворачивал ее голову до тех пор, пока его губы не нашли ее рот. Потом неистово поцеловал, давая понять, в каком аду он оказался. Джейн немедленно ответила. Ее губы приняли его поцелуй, тело, приподнимаясь, встречало каждый его толчок, частота которых нарастала. Грант хотел погружаться в нее все глубже и глубже, пока они не станут единым целым. Он удерживал ее под собой, тела смыкались в полной близости. Грант наслаждался волнами усиливающегося наслаждения, которое заставляло их сжимать друг друга в объятиях в напряженных попытках достичь пика удовольствия. Когда он был в ней, ему не нужно было больше отдаляться от окружающих. Часть него принадлежала теперь Джейн, и хотя у него никогда не было желания предлагать ей часть себя, возврата к прошлому не было. Грант должен был один идти в деревню, но перед этим хотел насладиться каждой секундой того короткого времени, в течение которого Джейн принадлежала только ему. Она вцепилась в плечи Гранта, удары его тела вытеснили все чувства. Казалось, что он тоже потерял контроль. Движения были исступленными, почти грубыми, а тело таким горячим, что обжигало ее ладони. Глубина его страсти захватила ее, заставила извиваться в мольбе о большем. Неожиданно для нее наслаждение достигло высшей точки. Грант захватил в плен ее губы, чтобы поймать стон удовольствия. Горячая вспышка ее экстаза подхватила его, и он содрогнулся, почувствовав финальную волну, прокатившуюся по всему телу. Теперь Джейн держала его, упавшего на нее в изнеможении. Глаза Гранта были закрыты, дыхание вырывалось с хрипом, а тело блестело от пота.