— Коньяк с меня… — сказал я, беря конверт. — Когда у тебя выходной?

— Отпуск! Я тебе позвоню…

Говорить, собственно, было не о чем. Нас связывали мое дело и его детективы. Я спросил еще:

— Чего хорошего читал после "Смертельного трио"?..

Я был уверен, что он назовет "Отпуск в Дагезане" Павла Шестакова, который я оставил ему в прошлый раз. Но он и не вспомнил.

На книжный рынок пришел новый читатель, теперь он сразу начинал с детектива, а не с классики, как бывало раньше, когда криминальный роман просто нельзя было достать в условиях книжного голода. Ему не с чем было сравнивать. Легкость чтения, ясность, простота — главная наживка, на нее он и попадался… В транспорте тут и там видишь людей с книжечками в ярких цветных обложках.

Кореша возражали: "А как же Братья Вайнеры?"

Я отвечал:

— Их сейчас больше смотрят по телевизору, чем читают…

На рынке детективной литературы произошла смена лидеров. Хозяева книжных прилавков с трудом вспоминают большинство прежних кумиров — ушедших из жизни и многих ныне здравствующих, оказавшихся не в состоянии соперничать по плодовитости с новым поколением авторов.

Но кто я, чтобы об этом судить? Мент, написавший с десяток рассказов и повесть, отвергнутую несколькими издательствами.

И все же…

Опыт говорил мне, что, начав с чтива, можно навсегда отрезать себя от настоящей литературы. И наоборот. Если ты начинал с хороших книг, то уже не сможешь перейти к чтиву. Это как с лошадьми — конь пьет только чистую воду.

Была еще и такая древняя притча из Агады…

Жили два мудреца в одном местечке. Послушать одного собирались толпы. А у второго только несколько учеников. И вот однажды встретились они и задались вопросом. Почему так? И сказал второй: представь себе двух торговцев на рынке. Один торгует бусами из простого стекла, а второй ожерельями из чистых бриллиантов… У которого, по-твоему, будет больше толпиться народу?

— Возьмешь что-нибудь? — спросил мой золотозубый коллега.

На полке перед ним высилась гора бестселлеров.

— Спасибо. У меня есть… До встречи!

Я открыл конверт, едва сел в машину.

Рукопись представляла собой сделанную по всем редакционном правилам шестьдесят знаков в строке и тридцать строк на странице — перепечатку из нью-йоркской газеты "Новое русское слово".

Ксерокс этой страницы газеты — "19" — находился тут же.

Я развернул его и сразу увидел: внизу справа, среди реклам косметологов, полиции, похоронных и адвокатских контор отсутствует аккуратно отрезанный квадрат бумаги… Тут было еще объявление, которое было предварительно удалено.

Это был тот самый номер "Нового русского слова", из которого было вырезано объявление об адвокатской компании, представляемой господином "Голдбергом, эсквайером", которое мы обнаружили в тайнике под подкладкой кейса, похищенного у генерала Арзамасцева! Без сомнения, газета побывала в его руках прежде, чем попала к девушке!

Остальную часть страницы, всю полосу целиком, занимал текст литературного произведения.

Жанр повествования обозначен не был, по объему это могло быть судебным очерком либо рассказом, стилизованным под судебный очерк.