Все вроде по жизни. Только жизнь воров какая-то недостоверная…

Меня смутили клички "ихних" мафиози и конкретных пацанов — "Клифтон", "Дебантини", "Армитраж"… Чем-то узнаваемым веяло от иностранных погонял. Похоже, автор что-то не дослышал, не дотянул. Поленился допроверить.

"Клифтон" вроде как "Клифт" с "Клинтоном", а еще "Армитраж". Может и "арбитраж". Да еще и "Дебантини"…

Я дочитал до описания безобразного базара, который американо-итальянско-еврейские бандиты устроили сначала между собой, а потом и с российской братвой. На фене, понятно. Неизвестно, правда, на какой…

Последняя фраза некоего Паскуалино Каталоно — что ни имя иностранца-мафиози, то — перл, была:

— Ты что, Данило Вентурио, хочешь, чтобы тебя дурой огрели по кумполу?!

Что-то в действительности происходило с любимым жанром. Авторы печатались за рубежом, получали огромные для Запада тиражи — двадцать, тридцать тысяч экземпляров…

В главном павильоне Лейпцигской книжной ярмарки висел портрет главного российского детективщика, написавшего, между прочим, про то, как израильский "Мосад" разрабатывает бактериологическое оружие. Писателя показывало немецкое телевидение, называло звездой, возило по стране, а наши журналисты подходили и спрашивали у немцев: что вы в нем нашли? Немцы читали, наши читали, а пресса в России высмеивала…

Скорее всего, воспитанный на полицейских романах я просто отстал от века. Ведь не заметил же, как на моих глазах произошло соединение песни с танцем и может даже с легкой атлетикой…

Певцы во время исполнения простенькой песенки набегали десятки километров. Были все в мыле. А я не мог представить себе Владимира Высоцкого, делающего кульбиты на сцене…

Все это время "боинг", ни разу не шелохнувшись, словно стоял на месте.

Ровно гудели моторы…

Мысль моя неожиданно снова вернулась к заказу.

"Почему Любович не упомянул в завещании свою московскую квартиру? И, вообще, знал ли он о ней?"

Шереметьево

Мы прилетели в Москву не вовремя, снова подтвердив запущенный кем-то злой слоган:

"Авиакомпания Эль-Аль" не опаздывает никогда, "Трансаэро" — иногда, "Аэрофлот" — всегда…"

Как обычно, было много встречающих.

Мешая друг другу вновь прибывшие преодолевали самораздвигавшиеся стеклянные двери и растекались по площади.

Я не увидел Рембо, обычно он почти всегда встречал меня в Шереметьеве.

Еще в год основания "Лайнса", в девяносто втором, как президент Ассоциации он взял за правило лично встречать своих детективов, возвращавшихся из дальних командировок. Думаю, это было сознательное стремление противопоставить принцип товарищества официальной субординации, которая успела нам обрыднуть в конторе…

Рембо не было. Зато я разглядел в толпе нескольких своих коллег по "Лайнсу", один из них, не глядя, кивнул мне головой в сторону выхода. По-видимому, у Рембо были свои планы.

Я сделал несколько шагов вдоль тротуара и сразу увидел знакомую фигуру водителя-секьюрити, телохранителя Рембо. Он наблюдал за людьми, выходившими из зала прилета.

— С возвращением… — приветствовал он меня.

Чуть дальше в ряду припаркованных машин я разглядел наш президентский джип — "гранд-чероки".

— Все в порядке? — Меня обескуражило присутствие в аэропорту коллег и их маневры…

— Нормально.

Рембо ждал меня в машине.

Мне показалось, он был чему-то доволен, даже весел. Мы привычно обнялись.