Не так уж подло и не так уж просто,

Как хочется тебе, чтоб крепче спать.

Теперь иди. С высокого помоста

Кивну тебе опять.

И, удивленно подымая брови,

Увидишь ты, что зря меня чернил:

Что я писала – чернотою крови,

Не пурпуром чернил.

23. “Кто создан из камня, кто создан из глины…”

Кто создан из камня, кто создан из глины, –

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти –

Тем гроб и надгробные плиты...

– В купели морской крещена – и в полете

Своем – непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня – видишь кудри беспутные эти? –

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной – воскресаю!

Да здравствует пена – веселая пена –

Высокая пена морская!

23 мая 1920

24. “Возьмите всё, мне ничего не надо…”

Возьмите всё, мне ничего не надо.

И вывезите в ..................……..

Как за решетку розового сада

Когда‑то Бог – своей рукою – ту.

Возьмите все, чего не покупала:

Вот .....………., и....., и тетрадь.

Я все равно – с такой горы упала,

Что никогда мне жизни не собрать!

Да, в этот час мне жаль, что так бесславно

Я прожила, в таком глубоком сне, –

Щенком слепым! – Столкнув меня в канаву,

Благое дело сотворите мне.

И вместо той – как..........……….

Как рокот площадных вселенских волн –

Вам маленькая слава будет – эта:

Что из‑за Вас ...... – новый холм.

23 мая 1920

25. Смерть танцовщицы

Вижу комнату парадную,

Белизну и блеск шелков.

Через все – тропу громадную –

– Черную – к тебе, альков.

В головах – доспехи бранные

Вижу: веер и канат.

– И глаза твои стеклянные,

Отражавшие закат.

24 мая 1920

26. “Я не танцую, – без моей вины…”

Я не танцую, – без моей вины

Пошло волнами розовое платье.

Но вот обеими руками вдруг

Перехитрен, накрыт и пойман – ветер.

Молчит, хитрец. – Лишь там, внизу колен,

Чуть‑чуть в краях подрагивает. – Пойман!

О, если б Прихоть я сдержать могла,

Как разволнованное ветром платье!

24 мая 1920

27. “Глазами ведьмы зачарованной…”

Глазами ведьмы зачарованной

Гляжу на Божие дитя запретное.

С тех пор как мне душа дарована,

Я стала тихая и безответная.

Забыла, как речною чайкою

Всю ночь стонала под людскими окнами.

Я в белом чепчике теперь – хозяйкою

Хожу степенною, голубоокою.

И даже кольца стали тусклые,

Рука на солнце – как мертвец спеленутый.

Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит, –

А в солонице соль лежит нетронута...

25 мая 1920

“О, скромный мой кров! Нищий дым…”

О, скромный мой кров! Нищий дым!

Ничто не сравнится с родным!

С окошком, где вместе горюем,

С вечерним, простым поцелуем

Куда‑то в щеку, мимо губ.