И все, пока не умерла,

Подрагивал конец постели:

Она танцовщицей была!

...И если сердце, разрываясь,

Без лекаря снимает швы, –

Знай, что от сердца – голова есть,

И есть топор – от головы...

Июнь 1920

“Руки заживо скрещены…”

Руки заживо скрещены,

А помру без причастья.

Вдоль души моей – трещина.

Мое дело – пропащее.

А узнать тебе хочется

А за что я наказана –

Взглянь в окно: в небе дочиста

Мое дело рассказано.

Июнь 1920

“Был Вечный Жид за то наказан…”

Был Вечный Жид за то наказан,

Что Бога прогневил отказом.

Судя по нашей общей каре –

Творцу кто отказал – и тварям

Кто не отказывал – равны.

Июнь 1920

“Дом, в который не стучатся…”

Дом, в который не стучатся:

Нищим нечего беречь.

Дом, в котором – не смущаться:

Можно сесть, а можно лечь.

Не судить – одно условье,

……………………………..

Окна выбиты любовью,

Крышу ветром сорвало.

Всякому – .... ты сам Каин –

Всем стаканы налиты!

Ты такой как я – хозяин,

Так же гостья, как и ты.

Мне добро досталось даром, –

Так и спрячь свои рубли!

Окна выбиты пожаром,

Дверь Зима сняла с петли!

Чай не сладкий, хлеб не белый –

Личиком бела зато!

Тем делюсь, что уцелело,

Всем делюсь, что не взято.

Трудные мои завязки –

Есть служанка – подсобит!

А плясать – пляши с опаской,

Пол поклонами пробит!

Хочешь в пляс, а хочешь в лежку, –

Спору не встречал никто.

Тесные твои сапожки?

Две руки мои на что?

А насытила любовью, –

В очи плюнь, – на то рукав!

Не судить: одно условье.

Не платить: один устав.

28 июня 1920

“Уравнены: как да и нет…”

Уравнены: как да и нет,

Как черный цвет – и белый цвет.

Как в творческий громовый час:

С громадою Кремля – Кавказ.

Не путал здесь – земной аршин.

Все равные – дети вершин.

Равняться в низости своей –

Забота черни и червей.

В час благодатный громовой

Все горы – братья меж собой!

Так, всем законам вопреки,

Сцепились наши две руки.

И оттого что оком – желт,

Ты мне орел – цыган – и волк.

Цыган в мешке меня унес,

Орел на вышний на утес

Восхитил от страды мучной.

– А волк у ног лежит ручной.

<Июнь – июль 1920>

Ex‑Ci‑Devant[38]

(Отзвук Стаховича)

Хоть сто мозолей – трех веков не скроешь!

Рук не исправишь – топором рубя!

О, откровеннейшее из сокровищ:

Порода! – узнаю Тебя.

Как ни коптись над ржавой сковородкой –

Всё вкруг тебя твоих Версалей – тишь.

Нет, самою косой косовороткой

Ты шеи не укоротишь.

Над снежным валом иль над трубной сажей

Дугой согбен, всё ж – гордая спина!

Не окриком, – всё той же барской блажью

Тебе работа задана.